Неравноценный обмен (СИ)

Мо Сюаньюй вздохнул еще раз, а потом с тоской погладил заурчавший от голода живот. Строить планы — дело крайне тяжелое. Ему обязательно надо сперва поесть… А потом, пожалуй, еще поспать. Матушка всегда говорила, что недостаток сна плохо влияет на внешность — а он ведь не хотел, чтобы с внешностью Яо-гэ что-то случилось. До приезда главы ордена Лань остается вполне достаточно времени, и Мо Сюаньюй обязательно что-нибудь придумает.

Но — после обеда.

========== Глава 7 ==========

Ноги у Мо Сюаньюя были длинными, а сам он — легким и подвижным. Но вот выносливости ему однозначно не хватало. Еще в Башне Золотого Карпа он, как мог, отлынивал от любых физических упражнений, особенно с мечом, а вернувшись в родную деревню, наверняка и вовсе не покидал ее пределов.

Поэтому сейчас Цзинь Гуанъяо, вынужденный тащиться по дороге пешком, выбивался из сил. Меча у Мо Сюаньюя не было, а та железка, которая нашлась в доме — скорее всего, в комнатах его кузена, — на заклинательский меч не тянула ни единой своей частью. Зато Цзинь Гуанъяо удалось обнаружить деньги: госпожа Мо их припрятала, однако Яо примерно представлял, где люди подобного типа устраивают тайники. Усадьбу он перед своим уходом, не долго думая, спалил. Пусть никто не ищет ни денег, которые в семье Мо водились, ни деревенского дурачка, единственного из всей семьи оставшегося в живых.

Обзаведясь средствами, Цзинь Гуанъяо мог не только оплачивать еду и ночлег в трактирах, но и приобрести себе лошадь. Об этом он думал каждый раз, когда его ноги начинали заплетаться от усталости. Однако, стоило ему немного отдохнуть, Цзинь Гуанъяо вновь и вновь отказывался от этой идеи. Во-первых, он ничего не понимал в лошадях — зато отлично разбирался в торговцах. У него не было времени присматриваться и торговаться, а как правильно выбрать хорошую лошадь, Гуанъяо не знал. Как не знал и того, можно ли вообще в подобном захолустье купить кого-нибудь, кто не сдохнет через полдня пути.

А во-вторых — и это, пожалуй, было даже важнее, — Цзинь Гуанъяо ненавидел ездить верхом. Он умел держаться в седле — ровно настолько, чтобы осуществить парадный выезд на породистом, выдрессированном, торжественно выступающем жеребце. Однако при одной мысли о долгом пути у него начинала мучительно ныть спина. И неважно, что в теле Мо Сюаньюя она не должна была болеть по определению. Возможно, Лань Сичэнь был не так уж и не прав со своей психосоматикой. В любом случае, Цзинь Гуанъяо в своем родном теле предпочитал длительные расстояния преодолевать полетом на мече, на самый крайний случай — в паланкине.

В теле же Мо Сюаньюя выбор у него был невелик.

Помимо средства передвижения Цзинь Гуанъяо также беспокоил и выбор цели. Вопрос о том, куда направиться: в Башню Золотого Карпа или в Облачные Глубины — встал перед ним заново. В ордене Ланьлин Цзинь осталось его тело, а в ордене Гусу Лань — рука дагэ. И до того момента, когда Цзинь Гуанъяо доберется до развилки, на которой ему предстояло определиться окончательно, следовало решить, в какой последовательности ему следует действовать. Вернуться в собственное тело хотелось отчаянно, но Цзинь Гуанъяо не знал, сколько времени это займет, что для этого потребуется и — это было самым неприятным — возможно ли это вообще. А руку дагэ в сложившейся ситуации следовало изъять у Ланей как можно скорее.

При этом Цзинь Гуанъяо не питал иллюзий. Отобрать добычу у Ханьгуан-цзюня — задача, невыполнимая для Мо Сюаньюя. В собственном теле у него имелся хоть какой-то шанс. Не силой, разумеется, по силе он ни одному из блистательных Нефритов ордена Гусу Лань не противник, но умом, хитростью, авторитетом Верховного Заклинателя, на самый крайний случай.

Но что, если, пока Цзинь Гуанъяо будет пытаться вернуть родное тело, Лань Ванцзи уже сумеет расспросить руку дагэ? Что, если это сделает Лань Сичэнь собственной персоной? А что, если в тело Цзинь Гуанъяо уже в принципе невозможно вернуться, и он идет сейчас навстречу собственным похоронам?

С душой, измученной этими и многими другими вопросами, и телом, почти падающим от усталости, Цзинь Гуанъяо остановился ночевать в трактире. Ему даже есть не очень-то хотелось: то ли от чрезмерного утомления, то ли из-за того, что тело Мо Сюаньюя слишком привыкло голодать. Но съесть что-нибудь все же следовало, иначе завтра Цзинь Гуанъяо вряд ли сможет продолжить свой путь. Поэтому, позаботившись первым делом о комнате, он все же заказал себе немного еды и пристроился в общем зале в углу.

Тут и там вспыхивали разговоры, и Цзинь Гуанъяо машинально, почти против воли, прислушивался к ним. От усталости у него слипались глаза, но многолетняя привычка улавливать все, что произносилось возле, не могла пропасть только от того, что Цзинь Гуанъяо уже почти спал.

Говорили об обычных деревенских делах, но то и дело обсуждали сбор заклинателей на горе Дафань. Вроде как там кишмя кишат какие-то чудовища, да так злобно, что господа заклинатели объявили всеобщую ночную охоту.