Неравноценный обмен (СИ)

У тела Мо Сюаньюя не имелось даже базовых навыков, поэтому самым разумным решением оставалось держаться более опытных заклинателей. По крайней мере, пока они будут отбиваться от монстров, имелся неплохой шанс успеть скрыться.

Вот только для ночной охоты, объявленной с таким шумом, здесь было как-то пустовато. Цзинь Гуанъяо первые пару часов, помимо выглядывания одеяний Гусу Лань, прислушивался и с напряжением ожидал нападения, но под конец перестал это делать. К нему стало постепенно закрадываться подозрение, что слух о ночной охоте — липовый, и клюнули на него лишь нищие бродячие заклинатели. Однако эта ночь уже оказалась потерянной, и Цзинь Гуанъяо призвал на помощь все свое терпение, чтобы довести начатое дело до конца.

Он позволил себе настолько погрузиться в невеселые размышления, что упустил момент, когда остался в одиночестве. То есть люди, конечно, не исчезли — Цзинь Гуанъяо слышал какие-то неясные вопли с разных сторон, — однако внезапно оказалось, что рядом никого нет.

У Цзинь Гуанъяо было достаточно острое зрение. У Мо Сюаньюя, как оказалось, тоже. По крайней мере, в темноте он видел не хуже. Впереди лишь единственный раз в лунных лучах блеснуло нечто золотистое, и Цзинь Гуанъяо тут же стремительно отпрыгнул назад и в сторону. Его тело, запнувшись о корень и больно ударившись локтем о ближайшее дерево, неловко перекувырнулось через себя, однако сработавшей золотой сети удалось избежать.

Запрокинув голову и оценив, в какую ловушку он чуть было не попал, Цзинь Гуанъяо от души выругался. Сейчас он вполне мог себе это позволить: рядом не было никого, перед кем следовало бы держать лицо. Вернее говоря, рядом не было вообще никого.

Последнее предположение тут же разрушили шум и треск, словно через подлесок прорывалась небольшая армия. Цзинь Гуанъяо машинально подтянул поближе к телу чересчур длинные ноги, чтобы на них никто не наступил в спешке, однако на узкую прогалину вылетел один-единственный юноша.

Мальчишка поднял лук, прицеливаясь, однако, обнаружив на месте ловушки лишь пустую золотую сеть, возмущенно разразился отборными юньмэнскими ругательствами, во многом повторив обороты самого Гуанъяо. Тот на это только хмыкнул, однако юноша обладал чутким слухом и тут же обернулся.

— Ты?! — выпалил он, широко распахнув глаза. — Тебя и из деревенского дома выгнали, придурок?

В душе Цзинь Гуанъяо сошлись смертным боем два противоположных чувства: раздражение и умиление. Раздражение — потому что он А-Лина так не воспитывал. Цзинь Гуанъяо, разумеется, знал, что его племянник — мальчик вспыльчивый и несдержанный, склонный к истерикам и капризам, однако в Башне Золотого Карпа и особенно в присутствии своего младшего дяди А-Лин все же старался держать себя в руках. Цзинь Гуанъяо потратил немалые суммы на преподавателей, отдававших все силы попыткам вырастить из этого строптивого жеребчика достойного молодого господина.

Впрочем, Цзинь Гуанъяо давно уже осознал, что все его усилия будут идти прахом до тех пор, пока А-Лин продолжит время от времени жить у своего второго дяди. Из Пристани Лотоса А-Лин неизменно возвращался еще более взвинченным, чем уезжал, и Цзинь Гуанъяо раз за разом совершал чудеса дипломатии, чтобы вернуть племянника хотя бы в прежнее состояние.

Однако… Однако, несмотря ни на что, оказалось очень трудным не умиляться, глядя, как А-Лин неумышленно копирует Цзян Ваньиня. Это было тем забавнее, что для резкого, будто из камня высеченного лица главы ордена Цзян выражение яростного пренебрежения казалось самым что ни на есть естественным, а на юном, гладком и еще очень нежном лице А-Лина — почти карикатурным. Когда хмурил брови глава Цзян, температура воздуха, казалось, понижалась, а когда свои мальчишеские брови хмурил А-Лин, то так и хотелось протянуть палец и разгладить им капризную морщинку под киноварной точкой.

— А тебя? — старательно изгоняя из головы оба чувства, парировал вслух Цзинь Гуанъяо.

— Что?! — взвился А-Лин, по-детски округлив глаза. Даже, судя по виду, не столько оскорбился, сколько не понял.

— Тебя тоже выгнали из дома? — очень серьезно уточнил Цзинь Гуанъяо. — А иначе что такой ребенок как ты делает на ночной охоте для взрослых?

— Да я!.. — снова моментально вспыхнул А-Лин. — Побольше тебя умею! Ты, извращенец-недоучка!

Цзинь Гуанъяо не удержался и закатил глаза. Он потом обязательно найдет того, кто рассказал А-Лину, за что Мо Сюаньюя выгнали из Башни Золотого Карпа. Сам племянник этого узнать никак не мог — слишком мал был в то время.