Нереальная реальность: Тайна треугольника (СИ)

И вот, наконец-то, послышались первые голоса. Коста вприпрыжку помчался на бак, размахивая руками и тараторя, на мой слух, какую-то сложную испанскую скороговорку. «Тридцать пять», — шёпотом отчитался Гиббс о числе противника, пробегая мимо. Я мысленно с неуместным ехидством добавила: «Всего-то!». Шхуну качнуло, когда бриг сошёлся с ней в борт. Начали прибывать солдаты под одобрительное эгегеканье «законопослушных моряков» и презрительное фырканье «повязанных пиратов». Гиббс даже грозился кулаком в нашу сторону. Тот-Самый-Испанец в белом с синими полами кителе выделялся на фоне жёлтой формы солдат, как прыщ на коже, спрыгнул на палубу шхуны одним из первых. К нему тут же подлетел Коста, активно жестикулируя и повествуя рассказ: языка я не знала, но понимала, о чём он. О том, как добропорядочный рыбак со своей скудной командой отправились за уловом, но погода лютовала и отнесла их дальше от берега. Тогда они увидели дым, потом обломки и выловили из воды немногих выживших с неизвестного корабля. Им хотели было предложить кров и чарку грога, как разглядели пиратское клеймо на руке девицы и, навалившись могучей кучкой, привязали мерзких разбойников к мачте, чтобы как можно скорее сдать в руки стражей порядка. Я уловила забавное имечко знакомого испанца — Флоренсе Пальма — и едва не хохотнула. К счастью, в тот же момент и он обратил на меня внимание, хлестнул жёстким взглядом маленьких чёрных глаз и хлопнул в ладоши. Я фыркнула: узнал, как пить дать. Пальма замер в шаге от фальшборта, внимательно изучая нашу повязанную компашку.

— Вот так встреча, да? — злобно ухмыльнулась я, пытаясь подманить его ближе. Судя по тому, как Джошами Гиббс активно чесал бакенбарды, более высоких чинов на бриге не осталось. Пальма оголил палаш и, подойдя, ткнул острием мне в плечо; за ним следом, чуть ли не ткнувшись в спину, прискакал Коста. Высокий, загорелый, с идеальной бородкой и огромной шляпой, Флоренсе оскалился жёлтыми зубами, тут же разрушая вполне сносный образ, что родился в моей голове. На его реплику я вскинула подбородок и заигрывающим тоном пропела: — Если хочешь что-то узнать, надо только спросить. — Взгляд Пальма, подтверждая доходчивость правильно сказанных слов, съехал к декольте моей рубашки, что совершенно случайно расстегнулась на одну завязку. Палаш лёг плашмя на плечо. Вместо церемоний испанец впился пальцами мне в подбородок и склонился ближе, абсолютно уверенный, что максимум моих действий — это плевок ядом.

Я дёрнула головой, Пальма качнулся, палаш скребнул по мачте над ухом, предваряя краткий вскрик — когда моё колено садануло испанца в самое уязвимое место. Пираты рванули со всех сторон, верёвки тут же лопнули. «Огонь!» Две пушки плюнули ядрами по бригу, повергая оба судна в хаос. Я метнулась к борту, поймала шпагу, а когда обернулась — вертлявого испанца и след простыл. Не замечая ничего кругом, я кинулась в сторону брига, ища глазами помпезную треуголку. Шхуну отгораживала стена дыма. Но Флоренсе Пальма удивил и, похоже, со страху ломанулся не в ту сторону. Обнаружив себя на корме шхуны среди беснующихся разбойников, он искажённой походкой затрусил к носу: суда пришли в движение и медленно расходились. Я бросилась ему навстречу, взлетела на фальшборт, оттолкнулась, хватаясь за канат, и через две секунды спрыгнула перед самым носом испанца. Мы оба оторопели. Он махнул клинком наотмашь. Я нырнула под лезвие и, снабдив руку силой инерции, кулаком заехала Пальма в челюсть. Руку по самый локоть прошибло болью, я тут же тряхнула ей, морщась. А испанец отшатнулся, запнулся о собственную ногу, получил случайный удар в скулу и мешком завалился на палубу.