Нереальная реальность: Тайна треугольника (СИ)

Я терпеливо ждала продолжения, но, судя по тому, как напряжённо сползались к переносице седоватые брови моряка, ром выветрил из его головы некий важный момент.

— Я тут подумала, — задумчиво протянула я, — помните, вы про банк говорили? — Старпом оживился и вопросительно качнул головой. — Может, стоит глянуть на него? Ну так, на всякий случай. — Гиббс довольно хохотнул: «Говорил же».

Кастильоса оказался ничем не примечательным испанским городком, даже интересующий нас банк отличался от десятка других зданий только помпезной вывеской и двумя солдатами у входа. Гиббс заговорщическим шёпотом рассказывал обо всём, что успел разузнать о хранилище и его хранителе, и не раз похвастался, что при нужде сможет раздобыть даже план здания. Я глядела на синеватую мозаику на фасаде, а в голове мысли рождались примерно такие же, как у первоклассника при взгляде на логарифмы: что всё это от лукавого. Побродив по городу, мы сошлись на том, что не стоит отказываться от ограбления, как и без крайней необходимости идти на него.

В тот же день команда утяжелила «Сизого луня» тремя орудиями, пятью восьмифунтовыми ядрами и половиной ведра пороху. Без прощальных церемоний мы вновь вышли в море, следуя по проторённому пути. В этот раз я уже целенаправленно выводила перед зеркалом чёрные потёки под глазами и, пока никто не видел, тренировала устрашающий оскал. То ли на небесах сочли, что мы принесли достаточную жертву, то ли тосты за удачу и правда её манили к нам, но переживать о поисках новой добычи долго не пришлось: мы нашли золотую жилу — путь, по которому меж крупных островов ходили небольшие торговые шхуны. Груза на них перевозилось немного, ценность его не шла ни в какое сравнение и с сотой долей того, чем были забиты трюмы галеонов. Памятуя, что «жадность — грех», мы брали только то, что могло пригодиться на корабле и что можно было продать без излишних вопросов, тем самым стараясь не привлекать к своей деятельности внимания. Тем не менее четыре рейда спустя все укрепились в мысли, что момент, когда «золотоносная жила» иссякнет да ещё и загонит, чего доброго, в темницу, становится всё ближе. Долго водить торгашей за нос и проворачивать из раза в раз один и тот же трюк не удалось бы, а слава о «чёртовой дюжине» быстро расходилась в моряцкой среде. Но для полной починки и снаряжения «Чёрной Жемчужины» добытого не хватало, поэтому пришлось отклониться на юго-восток в надежде отыскать более крупную и менее опасную жертву.

Шёл пятый день с того момента, как «Сизый лунь» в очередной раз покинул берег, и третий, как шхуна ошивалась в открытом море. Запаса еды и воды оставалось дня на три, не больше, а в списке захваченного значились: ящик гвоздей, пара свёртков сукна, моток нового якорного каната и семь мешков табака. Я раздумывала над тем, что по возвращении во что бы то ни стало выторгую у Джека его чудесный компас, и тогда, авось, дело пойдёт шустрее. В негу послеполуденной дремоты ворвался оглушающий звон колокола. Я подорвалась с мешков и, щурясь, как крот, выползший на поверхность, завертела головой. На небе не было ни облачка, синева простиралась светлая и сочная, только у самого горизонта на западе голубизну покрывала лёгкая дымка. И на фоне этой дымки проступил довольно чёткий и внушительный силуэт.

— Бриг?! — воскликнула я, подпрыгивая на месте.

Мистер Гиббс опустил подзорную трубу и в ответ на мой радостный возглас в сомнениях качнул головой.

— Да, испанский. — На моих губах сверкнул предвкушённый оскал. — Сторожевой.

Мгновенно настроение скисло. Я внимательно рассматривала в подзорную трубу сероватые паруса патрульного корабля и покусывала губу, абсолютно точно чувствуя фразу «И хочется, и колется, и мама не велит». Да только тут не велело соотношение сил. С брига не обращали на двухмачтовую рыболовную шхуну никакого внимания. Этот парусник, объявившийся после затишья, один на многие мили, показался последним подарком судьбы, прежде чем удача обернётся к нам совсем иной стороной. «Жемчужине» по-прежнему нужны были орудия, ибо из собственных осталось лишь четыре пушки, а на военном корабле ничего ценнее и не найдёшь.

— Что делать будем? — обернулся старпом. Я нервно покусывала ноготь. Расстояние меж судов проворно сокращалось. — Думаете, стоит рискнуть?

Взгляд оторвался от брига, прошёлся по взбудораженной команде и остановился на лице Гиббса.

— Думаете, справимся? Это не легковерные торговцы…

— Да и мы не из глины леплены! — встрял боцман, выражая общую решимость, а ещё вернее, жажду почесать кулаки, ведь прочие абордажи обходились без приличных драк. — Они же тут у себя дома, испанцы, кому в голову придёт на них нападать? Да и приём-то наш работает безотказно!

Я тяжело вздохнула. Нутро царапало нехорошее предчувствие. Эффект неожиданности, которым мы пользовались ранее, мог не сработать на более подозрительных и собранных солдатах, и при первых же сомнениях им ничего бы не стоило разнести нашу посудину в щепки.

— Если мы преуспеем, — рассудил Гиббс, — сорвём большой куш. Глядишь, и с кораблём закончим…

Я хмыкнула.