Нерон. Император Рима

Агриппина, которой было почти сорок, должно быть, вздохнула с чувством глубокого удовлетворения от мысли, что по меньшей мере два или три года она наверняка будет абсолютной правительницей всего римского мира, и даже после того, как ее сын достигнет настоящей зрелости, она по-прежнему сможет сохранить власть, стоя позади трона. Она приучила сына любить и во всем слушаться ее и была исполнена решимости как можно дольше удерживать его в состоянии такого неосознанного подчинения. Агриппина полагала, что обоим его наставникам, и Сенеке, и Бурру, можно доверять и что они будут поддерживать ее, поскольку слишком многим ей обязаны. Что же касается Палласа, который теперь стал самым влиятельным и, вероятно, самым богатым человеком в Риме, то его связывали с ней достаточно прочные узы – гордость честолюбивого мужчины тем, что дама, имевшая обыкновение проводить с ним ночь, занимала столь высокое положение. Нарцисс, с которым Агриппина намеревалась расправиться немедленно, был уже не жилец на этом свете. Таким образом, ей оставалось всего лишь держать материнскую руку на плече своего дорогого сына и никогда не позволять ему забывать, что он всем обязан ей, и ее самые безумные мечты о богатстве и власти станут явью. В последнее время поведение Клавдия грозило нарушить ее движение в задуманном направлении, и она испытала большое облегчение от его ухода, считая, что получит больше власти в качестве матери-регентши при недостаточно взрослом, чтобы править, императоре, чем в качестве жены императора, который еще не совсем выжил из ума и мог ей помешать.

Британнику оставалось четыре месяца до четырнадцатилетия, и он едва ли был раздавлен горем от потери отца, с которым он на самом деле никогда не имел близких отношений. К тому же был слишком молод, чтобы до конца понимать всю трагичность своего положения, и, хотя наверняка чувствовал разочарование из-за крушения своих надежд стать следующим императором, глядя в будущее, без сомнения, видел впереди достаточно счастливую жизнь при правлении своего сводного брата. Несмотря на возникавшие иногда ссоры, Британник не так уж плохо ладил с Нероном, а преданная ему сестра Октавия, ставшая императрицей, наверняка позаботится о его интересах. Оставалась только Агриппина, которую он боялся и которой не доверял, но, вероятно, она станет к нему добрее теперь, когда ее любимый Нерон благополучно воцарился на троне.

Октавия, которой на тот момент исполнилось пятнадцать лет, должно быть, искренне радовалась, что так рано достигла своего высокого положения, а вместе с ним той привилегированной степени вседозволенности, ибо, будучи дочерью Мессалины, она, возможно, уже начала флиртовать с молодыми придворными, тем самым утешая себя за бестактность и равнодушие, с которым к ней относился ее юный супруг. Скорее всего, она в гораздо большей степени чувствовала себя взрослой женщиной, чем он – взрослым мужчиной. Рыжий веснушчатый Нерон был слишком прост, слишком робок и ребячлив, чтобы соответствовать ее скороспелым представлениям о любви. Но до тех пор, пока она пользовалась дружбой Агриппины, демонстрируя ей свое уважение и не вмешиваясь в государственные дела, Октавия могла быть уверена, что без труда сможет развлекать себя. Конечно, ее возмущало обращение с ее больным братом Британником, но она хорошо понимала, что если бы он унаследовал трон отца, то она не смогла бы наслаждаться тем величием и предвкушать ту свободу, которая подобает первой даме Рима.

Нерон, со своей стороны, наверняка был ошеломлен внезапным окончанием своего ученичества и сознанием того, что теперь впервые в жизни будет командовать, а не подчиняться. Он с трудом верил в это. Учеба была такой утомительной, и так много из того, чем он хотел бы заниматься, ему запрещалось… Но теперь при некоторой смелости он мог бы потребовать себе право уделять этому внимание. Нерон хотел учиться музыке, писать стихи, рисовать, заниматься скульптурой. Конечно, говорил он себе, он будет прекрасным императором. Он примет множество законов, освобождающих людей от угнетения, сделает так, чтобы в Риме больше не было тирании, чтобы Рим не разбрасывался жизнями людей. Больше никаких ненужных налогов и бедности. Он проведет гуманные реформы, о желательности которых так часто говорил ему Сенека. Он завоюет огромную популярность. Нерону нравилась мысль о популярности. Но для того, чтобы не перегружать себя трудами по управлению цивилизованным миром, он предоставит больше полномочий сенату и заставит Сенеку и Бурра делать за него всю подготовительную работу.