Нерон. Император Рима

Оба бывших наставника сочувствовали Нерону, поскольку, по их мнению, Агриппина представляла гораздо более серьезную угрозу для императора, чем он думал. Они видели блеск ненависти в ее глазах и чувствовали, что она – эта закоренелая убийца – способна в любой момент отнять жизнь у своего сына, да и у них тоже. У обоих имелось достаточно доказательств, чтобы обвинить ее в измене, но Нерон не смог бы заставить себя обвинить свою мать. И все же теперь, когда этот вопрос стал обсуждаться, он со всех сторон слышал, что Агриппина клеветала на него и Поппею и что она грозилась отомстить, если он женится. Теперь Нерон понимал, что настанет время, когда ему придется отдать ее под суд. Люди ее ненавидели, и то, что она строит против него козни, знали абсолютно все. Поэтому необходимость отправить ее в ссылку или предать смерти, в конце концов, неизбежно стала бы настоятельной.

Вскоре произошел инцидент, давший еще один повод считать Агриппину виновной в измене. Публий Силлий, являвшийся доверенным лицом Мессалины и сыгравший печально известную роль «информатора», поставлявшего сведения о тех, кого она желала уничтожить, был еще жив и готов возобновить свою деятельность, как только представится возможность либо заработать на этом, либо свести старые счеты. Самым ненавистным человеком для Силлия был Сенека, поскольку именно он сделал так, что все подобные ему агенты практически лишились работы, и теперь, когда Агриппина кипела от гнева в отношении Сенеки, который помогал и поощрял Нерона во всем, что он делал, Силлий увидел возможность осуществить свою месть. История не утверждает, что Агриппина была вовлечена в его действия, но ее соучастие весьма вероятно, поскольку враждебное отношение этих двоих к философу было обоюдным. Силлий публично набросился на Сенеку с обвинением, что он являлся закоренелым врагом всех друзей покойного императора Клавдия и, хотя он делает вид, что, как философ, презирает богатство, сам ведет роскошную жизнь придворного и уже заработал огромное состояние, давая деньги в долг и занимаясь другими неблаговидными делами. Сенека, безусловно, всегда был уязвим для подобных нападений, поскольку его сочинения были пропитаны чувствами, которые можно описать как почти христианские в своей отрешенности от всякого корыстолюбия, в то время как его жизнь была жизнью мультимиллионера. Подобное несоответствие и сегодня часто тревожит наши умы, когда мы обнаруживаем под личиной бескорыстия богатство каких-нибудь исторических отцов церкви, живших с большим комфортом во имя бедного плотника из Назарета. Сенеку нельзя назвать обманщиком, но едва ли можно сказать, что в своей жизни он следовал тому, что проповедовал, если не допустить, что, наживая богатства и занимая положение при дворе, он мог оказывать на власть более сильное положительное влияние, чем любой пусть даже самый безгрешный нищий.

В любом случае Сенека защищался с жаром и обвинил Силлия, что он стал причиной смерти нескольких человек, включая мать Поппеи. На это Силлий ответил, что он действовал по принуждению и всего лишь выполнял приказы императора. Услышав это, Нерон приказал поднять архивы Клавдия и лично удостоверился, что никакого принуждения к преследованию этих людей не было. В результате Сенека победил, и Силлий отправился в ссылку на Балеарские острова, где прожил остаток своих дней в довольстве и комфорте. Мягкость этого наказания поразила Рим и стала очередным примером снисходительности Нерона. Однако впечатление, оставшееся от этого инцидента в умах придворных, похоже, вызвало еще большую тревогу и подозрения в отношении Агриппины.

Вскоре после этого в 58 году произошло более серьезное событие. Вспомним, что Сулла, муж Антонии, сводной сестры Октавии, был обвинен в посягательстве на трон, но Нерон позволил замять это дело. Однако теперь против него выдвинули обвинение в покушении на жизнь императора. Однажды Нерон, направляясь во дворец, проходил по улицам Рима. Желая посетить сады Саллюста на Пинчианском холме, он отклонился от своего обычного маршрута, взяв с собой лишь небольшую свиту, а остальных под началом вольноотпущенника некоего Грапта отправил прямо домой. На этих людей напала шайка разбойников, но во время драки Грапту удалось сбежать, и он, вернувшись во дворец, написал поразивший всех доклад, где утверждал, что это было покушение на жизнь императора и что нападавшим заплатил Сулла. В этом деле много неясного, тем более что Сулла по характеру был ленивым и апатичным, и император с большим трудом мог заподозрить в нем серьезного соперника. Однако он поддерживал близкие дружеские отношения с Агриппиной и Октавией, и, возможно, одна из этих дам или обе убеждали его попытаться захватить трон.