Нерон. Император Рима

Между тем умы неуравновешенных людей захватили распространившийся в городе слух, и со всех сторон слышался вопрос: не сам ли Нерон поджег город, чтобы создать драматические декорации для исполнения своей поэмы об осаде Трои? Вспоминая поведение воров – о чем мы упоминали выше, – которые поджигали дома с целью ограбления их владельцев, люди заявляли, что это, должно быть, были агенты Нерона. А то, что разумные меры, принятые, чтобы не допустить распространения огня, подразумевали безжалостное разрушение неповрежденных домов, придавало весомости нелепой истории, что пожар был спланирован умышленно. Одни говорили, что Нерон хотел разрушить город, чтобы затем построить его заново по более изящному плану, другие – что он просто хотел устроить большой переполох. Но какой бы ни была предполагаемая цель, мысль о том, что причиной катастрофы был сам Нерон, все больше укоренялась в сознании людей. Проклятия сыпались на Нерона, вернее, на тех, кто, как считалось, поджег город по его приказу, поскольку, как пишет Дион Кассий, самого императора не проклинали. В результате, как нам сообщает Тацит, на все его старания и проявления храбрости перестали обращать внимание. Кто-то сказал, что однажды, когда до Нерона донеслась греческая цитата «После моей смерти пусть весь мир горит огнем», он будто бы ответил: «Нет, пусть это случится, пока я жив». Кто-то еще заявил, что целью императора всегда было покончить с Римом и империей при его жизни и он часто говорил, что троянский царь Приам чувствовал себя счастливым, видя, что его город сгорел в тот самый час, когда его царствование подошло к концу. Конечно, большинство историков признают абсурдной мысль, что Нерон несет ответственность за катастрофу, но тогда среди всех авторитетов только Тациту хватило дерзости утверждать, что вина императора «не очевидна». Однако в наши дни образ Нерона, стоящего на крыше своего дворца и «играющего на скрипке, пока горел Рим», запечатлен в народном воображении и едва ли будет стерт тем фактом, что он отчаянно пытался потушить огонь, уничтожавший все, что он больше всего ценил, что его дворец был охвачен пламенем и что свою поминальную песнь он спел в другом месте под аккомпанемент арфы, а не скрипки.

Обвинения задевали императора за живое, особенно потому, что свидетельства определенно подтверждали подозрения, что пожар, вернее, его распространение было не вполне случайным. Желая обелить себя, он провел расследование причин пожара, и в результате его агенты предъявили обвинение против христиан, в то время быстро растущей секты, интеллектуальным лидером которой являлся некто Павел из Тарса, а членами – по большей части бывшие рабы и инородцы.

Эта новая секта, будучи совершенно непонятной, вызывала сильную ненависть во всех частях Римской империи, где она была известна. Больше всего секту критиковали за то, что ее доктрины были социалистическими и анархическими и вбивали в головы рабов и всякого сброда идеи неподчинения, а также за то, что ее члены ненавидели человеческую расу и считали, что вот-вот наступит конец света и все человечество, кроме них самих, будет обречено на вечные муки. Агенты Нерона были плохо осведомлены о происхождении этой секты, но знали, что ее основал человек по имени Христус или Хрестус, который около тридцати лет назад был казнен в Иудее. Этот персонаж сказал, что вернется в сиянии славы, чтобы судить человечество, и члены секты с волнением ждали этого события, а тем временем совершали свои тайные ритуалы и сторонились общества других людей, чье счастливое безразличие причиняло им боль и чьих богов они проклинали.

Их лидер Павел, который был евреем, но являлся римским гражданином, обращался к Нерону, когда его обвинили в попытке поднять мятеж в провинциях, и в 61 или 62 году привезли в Рим, где – как разумно предположить – с него сняли все обвинения, но позже снова арестовали, после чего ему разрешили жить в арендованном им доме под присмотром стражи, но запретили проповедовать другим христианам, многие из которых были рабами, прислуживавшими в доме самого императора. Еще одним человеком, игравшим важную роль в духовной жизни секты, был другой еврей, некто Петр. Как было отмечено, император Клавдий изгнал членов секты из Рима, поскольку они «постоянно становились причиной беспорядков», но их место заняли другие, и теперь секта была весьма многочисленной.

Расследование, похоже, показало, что, когда город горел, эти странные человеконенавистники пребывали в состоянии экстаза. Они кричали, что грядет конец света и Рим, как Вавилон, будет разрушен этим самым Христусом, который в любой момент может появиться из дыма и пламени пожарища, чтобы вознести на небеса избранных и уничтожить Нерона и весь его народ. Говорили, что когда их обезумевшие от ужаса сограждане спрашивали, неужели они были бы рады видеть, что Рим сгорел, то те отвечали, что это огненная месть небес, которую они ждали, и они пальцем не пошевельнут, чтобы потушить пламя.