Неровный край ночи

– Нет. – Лицо отца Эмиля мрачнеет, и он опускает взгляд к земле.

Ал спрашивает:

– Тогда что там?

– Старый-престарый туннель, еще со времен королей.

Мальчики начинают ерзать на скамейке, заинтригованные и уже забывшие про бомбы – стрессоустойчивость молодости.

Лицо Эмиля проясняется, он готов рассказать историю:

– Туннелем пользовались посланцы. Есть много других таких же туннелей, идущих от одного города к другому. Посланцы могли ходить от одной деревни к другой незамеченными и предупреждать друзей об опасности.

Пол говорит:

– Но в туннеле темно. Как же они там видели?

– Так же, как мы сейчас. – Он указывает на свечу, чей свет кажется слишком радостным, вымученным и нечестным.

Глядя на пламя свечи, Антон вдруг видит сквозь него, сквозь кувшины, стоящие на полках. За предусмотрительными запасами отца Эмиля, там, в глубине, густые квадратные тени. Вдоль стен этой ямы идут ниши разных размеров, уходящие в каменное основание церкви Святого Колумбана. Пламя свечи подпрыгивает на миг, спугнутое дыханием ребенка, и в этой более яркой вспышке проявляется серый изгиб черепа, чернота глазницы, выглядывающей из-за жестянки с консервированным мясом. В церкви Святого Колумбана имеется оссуарий – усыпальница для целых поколений священников, служивших здесь задолго до отца Эмиля. И когда-нибудь кости Эмиля тоже будут покоиться здесь, погруженные в сон среди своих предшественников.

Обеспокоенный, озираясь и чувствуя неприятный холодок, Антон отводит взгляд от черепа. Он не хочет, чтобы дети тоже его заметили. Пусть лучше отвлекутся и утешатся историями Эмиля о временах давно минувших, об эпохе королей. Но он продолжает ощущать неустанный взгляд темной глазницы. Он чувствует застывшую серую улыбку. Смерть смотрит на него одним глазом.

Мария достаточно оправилась, чтобы говорить:

– Можно мы теперь пойдем наверх?

– Еще нет, – отвечает Эмиль. – Надо убедиться, что больше самолеты не прилетят.

– Тогда вы должны все нам рассказать о старых королях!

Мальчики согласны; они засыпают отца Эмиля вопросами, а у священника неиссякаемый запас ответов. Элизабет вздыхает с облегчением, видя, что к Марии вернулась ее обычная манера поведения, ее будто отпустил материнский страх того, что однажды самолеты унесут души ее детей, оставив лишь высушенные оболочки, пустые ракушки. Слава Богу, не сегодня. Антон видел таких детей, с душами, вырванными ужасом, который слишком велик, чтобы его мог осознать даже взрослый. Он предпочел бы видеть этих детей – своих детей – мертвыми, нежели сломленными. Он задумывается, сколько детей этой ночью превратятся в пустые оболочки и сколько останутся сиротами. Сколько в Штутгарте будет детей неестественно притихших и с пустыми глазами, сколько забудут всю радость ожидания Рождества и останутся гнить заживо.

– Расскажите нам про рыцарей, – просит Пол, – которые жили во времена королей.

– Да, – вторит Ал, – пусть это будет история о рыцарях с мечами.

– Сейчас Рождество, – вмешивается вдруг Элизабет.

– Еще нет, – говорит Мария, надувшись. – Я хочу историю про рыцарей!

– Давайте лучше послушаем про Рождество.

– Это будет уместно, – соглашается Эмиль. – Давным-давно, в далекой стране, Господь избрал Марию, чтобы она была матерью Божьей, потому что она была лучше других женщин – самая добрая и заботливая, самая верующая и праведная.

Дети мирятся с тем, что придется слушать уже знакомую историю. Они откидываются на полки, Мария прижимается к плечу Эмиля, слушая, как он рассказывает о Благовещении, о долгом пути Матери на спине осла, ее путешествии в Вифлеем. Эмиль зажигает путеводную звезду в воображении детей; обволакивает крышу скромных яслей пением ангелов.

– А вы знаете, какую песню пели ангелы, когда Младенец-Христос родился?

Дети отрицательно качают головами. Ночь спокойна и тиха, пыль над Штутгартом оседает.

Отец Эмиль поет:

Пролейся, о прекрасный свет, С небес и приведи рассвет; Вы, пастухи, оставьте страх, Весть на ангельских устах: Дитя родилось в этот час – Утешение для нас.

Антон не может противиться музыке. Он подпевает гимну, подстраивая свой голос в тон священнику. Элизабет тоже поет, вступая с того же слова, с той ж ноты. Муж и жена смотрят друг на друга, застенчивые и удивленные этим неожиданным единством, но не прекращают петь.

Изгнан с трона Сатана, Вечный мир дарован нам[26].

Часть 3 Способы заработать на жизнь

Февраль – май 1943

15