Нерозначники(СИ)

Потихоньку Лема всякую подробность и выведала. Узнала, конечно, по какой надобности верши в лес пожаловали. Правду Кит говорил, невесту ждут... Ну и взгрустнула, конечно, маленько. Дальше уж вовсе рассеянно Юльку слушать стала. А та, как нарочно, про всякие хозяйские хлопоты будто забыла, перед Лемой уселась да об Илье и о Тале сорокой трещит, складывает с весёлого сердца. А тут ещё и главную тайность открыла.

-- Ты даже не представляешь, как он её вопче любит! Только о ней и думает! -- сказала Юля и, подняв руку, изящно заправила выбившуюся прядку волос за маленькое ушко с серёжкой-цепочкой.

Лема, как завороженная, смотрит, и тоже вдруг рассеянно подняла руку, и хотела, верно, то же самое проделать, но тут опомнилась -- прядки не нашла, ну и неловко почесала за серым, волчьим ухом. Разом же и зашторилась сумно. На руки свои посмотрела: не такие они вовсе, как у Юльки. Ни маникюру на них, обрубыши какие-то, ногти вровень с пальцами, не ухоженные. Куда там, Лема себе для стряпни ладила, а не для баловства. Не знала, понимаешь, что всё так обернётся... Ну и ещё лише загрустила: захотелось ей такие же тоненькие ладошки. "Вот ведь жисть-то какая!-- подумала она. -- А я глупая... Ничё, быстро научусь. Один раз сделаю, потом махом будет получаться".

А Юлька говорит, говорит, а тут руки к груди прижала и мечтательно воскликнула:

-- Эх, завтра мы необнакавенную встречу увидим!

Лема в сторонку и отошла.

За стол все сели, и Лукерья давай своих помощников нахваливать: дескать, такие молодцы, прямо свезло с помощниками. Словом, герои и есть. Потом ещё и шутейно пожаловалась:

-- Что-то у меня щёки весь день горят... К слезам, наверно?.. Ох, чувствую, трогательная встреча будет...

Все засмеялись, а Лема ещё лише волчью голову в плечи втянула, сидит, чуть не плачет.

Порадовались верши, что дело ладненько обернули, а потом ещё больше возрадовались, когда узнали, что и у Леки Шилки всё хорошо складывается... У ней, вишь, задание было, чтобы Талю во что бы то ни стало к Елиму доставила.

* * *

Проснулся Илья к вечеру и оглянулся растерянно. Вокруг стены бревенчатые из-за резной обшивки кое-где проглядывают, да матица на потолке, оконца не великие, за занавесями простенькими -- так и понял Илья, что в избушке очутился. Взялся память ворошить, а только и вспомнил -- Талю и как из ресторана выбежал. А дальше что случилось, -- как отрезало всё одно, и зацепочки никакой не сыскать.

Вскочил Илья да и кинулся в другую комнату. Елим как раз возле печки толкошится, дровишки в топку подкладывает. Увидел он Илью да и посмеялся, привечая:

-- Эхма, проснулся, найдёныш. Ох и силён ты, поболе суток проспать!

Ильёй поначалу-то, конечно, смятение овладело, а потом -- ничего, отошёл. Ну и давай выспрашивать, куда это его занесло. Удивился, само собой, узнав, что его егеря в лесу в беспамятстве нашли, и ещё пуще на старика с расспросами напустился. Сказал тот, что знал, и повинился:

-- Сказывал Михей, что твой рюкзак и лыжи в лесу остались. Обещался принесть, да, верно, запамятовал. Утречком они с Матвеем на кордон умотали. А я и не знаю, в каком месте тебя нашли...

-- Да не было у меня никакого рюкзака, -- удивился Илья. -- Да и не охотник я.

-- Ну, как же... -- улыбнулся в бороду Елим. -- А ружьё твоё... -- глянул он в уголок, где двустволка Ильи стояла, а там и нет её...

-- Странно... -- поскрёб затылок старик. -- Можа, с собой прихватили?.. Да нет вроде, со своимя пошли...

Илья и посомневался, в своём ли старик уме, а Елим и сам озадачился.

-- Ну-ка, -- говорит, -- пойдём глянем... -- и в сенцы Илью повёл. Решил, слышь-ка, охотничье снаряжение найдёныша показать -- тулуп его справный, унты на оленьем меху, нож нанайский, патронташ и другие вещички, без которых охотнику никак нельзя.

-- Ничего не понимаю... -- вовсе растерялся Елим. -- Туточки всё лежало. А это чьё? -- и на сапоги чёрные, с меховым подкладом, и на куртку замшевую показывает.

-- Вот это моё, а... может, вы перепутали?..

-- Можа, и перепутал, -- вдруг согласился старик, а в мыслях догадался: "Верно, опеть лесовины энти чудят. Эхма, неспроста энто всё..." И уж по-другому на Илью глянул, с интересом так-то.

Потом успокоил чуть гостя.

-- Обещались егеря машину за тобой прислать. Так что гостюй у меня пока. Чай, не торопишься?

Илье хоть и в новину показалось в деревне побыть, а всё же не больно-то обрадовался.

-- Ладноть, не горюй, -- успокоил его Елим. -- Ежели завтрема к обеду не объявятся, то сам в Канилицы отвезу.

* * *

После того случая в ресторане, Инесса вовсе не убоялась бесовской силы и выгнала Талю с работы... Вдовесок ещё такого наговорила, что Таля, когда слушала, дара речи лишилась и засомневалась, в своём ли уме Инесса Викторовна... Проплакала, конечно, всё утро, а на следующий день новая напасть свалилась. Пришла Лена и рассказала, что через сродственников пасечник Степан передал: мол, плох вовсе Елим, хвори старческие свалили... Словом, надобно в деревню ехать.