Нерозначники(СИ)

Сердыш с Оляпкой заскулили в два голосишки, а Елим покачал горестно головой и говорит:

-- Не плач, дочка, так уж нам... Своё у нас... Не нами придумано, -- обнял Лему за плечи, по-отечески к груди прижал, и ревунья сама сжалась, словно птаха какая, прильнула доверчиво и ещё пуще разрыдалась.

-- Сгубишь ты Илью, Сыромашка. Нельзя тебе туда, -- вздохнул Елим не то горестно, а то и с притворством каким, и говорит: -- У него невеста есть... Сама знашь, Талюшка, внучка моя.

-- А я?.. Я, как же? -- сквозь всхлипы вскрикнула Лема.

-- Нерознакие они... Негоже их разлучать. Оно ведь шибко у нерозначников жизни связаны, одна у них судьба. Друг без дружки не заживутся. А на чужом несчастье, сама знашь...

Потом они все вместе и к Илье пошли... Незримо, конечно. А там уже воробушек, душа Ильи, их ждёт -- настал час, и вернулся он из Светёлки. Радушно он гостей встретил. Рассказал, что делать надобно, и сам тут же лихо за дело принялся.

В эту же ночь Илье сон чудной привиделся. Снилось ему, будто на базарчике людном он. Народу -- тьма-тьмущая. Все суетятся, к товару приглядываются, продавцы торгуются, прибаутками зазывают, а Илья без всякого интереса ходит. По сторонам изредка посмотрит, точно и сам не понимает, что ищет.

Вдруг синичка-лазоревка вокруг него закружила, мечется, снуёт перед глазами, тенькает тоненьким голоском, словно сказать что-то хочет. Илья обрадовался, будто сразу птаху эту узнал. Тотчас же руку протянул, а она возьми да и сядь, точно ручная. Илья её в ладони обнял, а птаха -- ничего, сидит смирёхонько, притихла так-то и махонькими глазками поглядывает.

Проснулся Илья да так больше до утра и глаз не сомкнул. Всё Талю вспоминал и сердцем о ней маялся. Вдруг и вовсе почувствовал, что у неё беда случилась. И такое его, знаешь, отчаянье охватило, что в ночь кинулся к дому любимой своей.

Там всё утро и прождал. А Таля в этот день, так случилось, на работу не пошла, выходной взяла... Потом Илья сам не свой в растерянности бродил по городу, даже по сторонам не глядя. А тут вдруг голову поднял да и признал местечко. Вон под тем козырьком они с Талей и познакомились, здесь-то и увидел он её в первый раз.

Перешёл Илья через дорогу, глядит, а на эту сторону и... Таля идёт. Его тоже заметила, остановилась в нерешительности и смотрит на него растерянно, и так бережно, словно в чём-то винится.

Ринулся Илья навстречу, и Таля к нему шагнула... Остановились они друг против друга и молчат...

Так и оставили Таля с Ильёй все беды позади. Со свадьбой не тянули и зажили друг с дружкой в любви и согласии.

Скажу тебе, Елиму в Светёлке ещё одну тайну приоткрыли. Поведали ему, что всё у Тали и Ильи ладненько будет. Жизнь долгую и счастливую проживут. И скоро уже у них дитя родится. И не какой-нибудь там сын мужниной жены ально дочь-от-ночь, а благословенное дитя. Какое от любви рождается и какое Бог, поцеловав, на Землю пускает.

О том ещё упомянули, что благословлённое дитя -- величайший дар. Вот хоть Талю с Ильёй возьми, по кровям их посмотришь, и сразу ясно, какие дети у них могут родиться. Хоть сами они и на поглядку, а у ребятёнка особинки никакой... Да и по-другому быть не может: без дара свыше дети всегда -- хуже родителей. И по сути телесной (даже если красивши и статней, нутром всё равно к болезням стойкости меньше) и разумом слабее. Да и какая у такого ребятёнка судьба?! Известно, или вовсе бестолково жизнь пройдёт, а то и всякое зло с ним приключится. Шипиш Переплёт, он ведь спрашивать не будет, отчего у ребятёнка плишка не летает.

А теперь Шипишу к семье Тали и Ильи никак не подступиться. И главная в этом заслуга, конечно, Тали. Помнишь же, какая с ней беда стряслась. И хуже быть не может, если молодой девушке объявляют, чтобы о материнстве и не мечтала. А ведь это самая главная думка её жизни была. Таля о богатстве и о славе не грезила, а своих будущих детей будто наяву видела. Помнишь тот костюм, который она Илье во сне шила?

Не всё знаешь. Таля ведь наяву и пелёнки, и распашонки пошила, и на маленькую ножку носочки связала (хоть подруги и пели, что худая это примета). И на мальчонку, и для дочурки одёжку. Глупость, скажешь?

Это когда раздумаешься, и впрямь так подумать можно, а по правде сказать, мудрость эта великая.

И сразу же, слышь-ка, после свадьбы приметка появилась, что и правда всё хорошо будет. С плишками Тали и Ильи сокровенная тайность происходить стала. У синички кой-какие пёрышки в охвостии выпали, а вместо них... воробьиные перья пробились. Чудно. Сама даже не скажет, как такое случилось. В один из дней глянула за спину, а хвостишка наполовину караковый. И у воробушка хвост переменился. У него и вовсе, может, одно перо воробьиное осталось...

Так вот переродятся друг в дружку, а потом и вовсе могут всякими разными птахами становиться, и притом одного пера. Ранешно они по духу только родные были, а пером разные, а в этом разе их и не отличишь друг от дружки. А когда такую способность обретают, могут любую плишку себе в ребятёнки просить...

* * *