Нерозначники(СИ)

А к Тале воробушек стал прилетать. Покружится так, покружится... Таля ему насыплет на балконе в кормушку семечек, а он даже и не притронется...

Вскоре у Ильи и вовсе чужемясая опухоль в теле обнаружилась. Да и то сказать, нутром вовсе трухлявый и утлый стал.

Так-то за полгода и сгорел.

И в этот час, знаешь, когда Илья умер, тайность случилась. Таля как раз мимо витрины магазинной шла, и воробушек вокруг закружился... Затюнькал так жалостливо, словно плача, и вдруг повернулся и со всего маху на стекло налетел... Да так комочком маленьким под ноги ей и упал... Таля вскрикнула, кинулась к воробушку, подняла... а он -- на ладошке лёгонький такой, лапки в судорогах дрожат и ещё живой глазком на неё смотрит... Сморгнул слезинку и опять глядит, глядит...

У Тали давно в сердце тоска страшная поселилась, а в это утро и вовсе мука мученская сдавила. Дома не усидела... И вот... Смотрит на воробушка в ужасе и сама расплакалась.

А воробушек сжал клювишек, прикрыл веки и замер в ладошке. И Илья в эту секунду умер.

Так они и стояли вместе... Вокруг уже люди толпошиться стали, шушукали, шептали: дескать, спятила девка, по воробью-то так убиваться!

Всё это Шипиш Переплёт в вещуньях своих замыслил. Что и говорить, поглумиться решил в полную охотку, потешить свою лукавую суть. К счастью, всё иначе сложилось.

Зарубка 16

Живая книга жизни

А в жизни случилось вот как.

Если в будущее заглянуть, Альберт худо свою жизнь закончил. Вдруг оказалось, что его подпись под худыми документами проставлена. Взялись власти дознаваться ну и много чего подсудного нашли. И всё на Альберта сведено. Да и бывший владелец фирмашонки "Пустые кошельки" очень уж странно изгиб.

Ну, Альберта под белы руки и в тюрьму закрыли. И как ни странно, слышь-ка, никто за него вступаться не стал...

Отсидел сколько-то за решёткой, а когда вышел, и не зажился. И не мудрено, знаешь: Шивера ему завсегда перед глазами мерещилась. И та фляжка, со змеями, что она ему подарила, неотступно с ним пребывала. Полнёхонька пьяного зелья губительного. Сколь ни отпивай, а в ней всё не убывает. Правда, потускнела фляжка, в один из дней и золотой блеск, и самоцветы исчезли, и перевернулась она в обычную дешёвую поделку.

А уж беды на Альберта посыпались! Жилья у него никакого не стало. Да и редкий день случится, чтобы он под чей-нибудь кулак не попал. Болезни и недуги пиявистые к нему прилипли -- всех и не перечесть.

Так вот янька в откать последнюю и превратился.

К слову скажу, увидела его Таля таким...

Это через два года случилось. По лету. В это утро Таля коляску с сынишкой на прогулку выкатила. На лавочке в парке присела, а погода чудная выдалась, сердце так и радуется весёлому деньку. Сынишка уснул, в тепле посапывает, а вокруг птахи заливаются, поют песни свои сокровенные. И плишки среди них, верно...

Таля книжку достала и уж читать стала, а глаза подняла и вдруг видит... Альберт мимо идёт. Грязный весь, замусоленный, в разодранном свитере -- одеждой-то не назовёшь, так, лохмотья рванные. Волосы клоками, а лицо красное, одутловатое и в грязных язвах таких, что и смотреть страшно. Идёт и по сторонам зыркает, словно что-то в траве выглядывает.

Не сразу и признаешь в нём кичливого яньку. Однако Таля его сразу узнала. Испугалась, закрыла собой сынишку и в ужасе на Альберта смотрит. А тот, только Талю увидел, сам оторопел -- да как жахнется в сторону! На бегу у него сумка порвалась, и грязные пустые бутылки из неё со звоном просыпались. Какие и побились, а он даже и не поворотился. Так-то и скрылся за углом, всё побросав.

...Шивера от него так до последнего дня и не отвязалась. Про выпивку всегда напомнит и пожалеет. Разболится у Альберта всякий раз голова, а Шивера уже рядом. Разъяснит и посочувствует: "Что, головушка болит? Это, Альбертушка, выпить надо. Я ли не вижу, как у тебя организм иссушился. Оросить надо, оросить... Испей из фляжечки..." А то вдруг с брюхом какая беда приключится, и Шивера тут как тут. "Что, -- говорит, -- живот болит? А я тебе говорила утречком выпить? Говорила?" Спину как схватит -- вот уж ни прогнуться ни выгнуться! А Шивера уже кричит: "Эх ты, недотёпа! Сколько раз повторять?! Навязался на мою голову..."

Он, конечно, и сам не запаздывает. Что уж говорить, каждый день лечиться приладился. С утра и до утренней зорьки. А по смертному часу, когда Сонька Прибириха за живикой Альберта явилась, и Шивера с Шипишем Переплётем подошли. Проводить, так сказать. Тут уж они посмеялись и позабавились над янькиной живикой. Ох и натешились! А позже на похоронах (какие уж там похороны, так, в яму столкнули) Шивера всё слезами обливалась и корила себя:

-- Не смогла я его сберечь, не смогла...

Ну да ладно с этим Альбертом. Сам свою человеческую суть исковеркал, и притом с самого детства.

А у Тали с Ильёй вот как сложилось. И Елим тут тоже своё слово сказал...

Тогда, по смертному часу, прилетел Елим в Светёлку и там всякие тайны жизни узнал. Про загадку своей жизни кое-что выпытал, а когда про тайну судьбы Тали разговор пошёл, он возьми да и спроси: