Нерусская Русь

Стоит Наполеону перейти Неман, и он будет иметь дело еще и с этой армией – с русской армией патриотов, по духу близкой к французской армии образца 1792 года.

Стоит Александру I Павловичу двинуть даже не все ополчение, а его половину или треть в Европу, несдобровать Наполеону. То, что произошло только в 1813–1814 годах, после сгоревшей Москвы, было совершенно реально в 1807-м и притом в режиме наступательной войны.

Наполеон не решился идти в Россию… Его и летом 1812 года фактически ловко заманили перспективой генерального сражения, которое сразу все решит.

Но и Александр не решился бросить на Наполеона громадную армию, состоящую не из бритых обученных солдат, а из бородатых мужиков. Ведь тогда он привел бы в движение вооруженную народную Россию, Россию туземцев. Солдаты регулярной армии – это все же как бы низовой слой русских европейцев, но уж ополченцы – чистой воды русские туземцы. Они разобьют Наполеона, и с этим-то опытом, с заряженными ружьями пойдут назад… И против кого направятся тогда сотни тысяч остро отточенных штыков?

Александру ведь не раз доносили об «опасных настроениях» части ополченцев. В своем письме Александру Федор Ростопчин рассказывал, какие упорные слухи ползут – якобы Наполеон идет принести волю простонародью России.

В России действительно не раз арестовывали агентов Директории и Конвента, распространявших листовки и слухи. За 1801–1806 годы произошло 45 крестьянских бунтов – часть из них явно не без участия французских агитаторов.

Есть, конечно, очень простой способ раз и навсегда избавиться от страха французских агитаторов и потом разбить Наполеона так, чтобы ему мало не показалось… Для этого следовало самому раскрепостить мужиков. Но Александр знал – даже скромная попытка… нет, не обидеть дворян… попытка заставить их поднять задницы и заняться управлением своим же собственным имуществом, чуть не привела к его свержению и, скорее всего, к убийству. Дворяне хотят не просто иметь поместья – они хотят ничем не заниматься при этом. Хотят сидеть и ничего не делать, денежки чтоб сами собой капали.

Попытаться раскрепостить крестьян, даже если оставить у дворян всю землю, для Александра значило почти обязательно погибнуть и, скорее всего, ввергнуть страну в огонь гражданской войны.

Вот потому и Александр повел в Европу только 120 тысяч солдат против 300–350 тысяч у Наполеона. Официальные историки всегда объясняли, что французы практически всегда имели громадное численное превосходство потому, что русская армия была оттянута для очередной войны с Османской империей[101]. Но это не так.

Даже разгромив и оккупировав Пруссию, разбив русскую армию, Наполеон в ходе переговоров вытирает ноги о пруссаков и отменно вежлив с Александром. Его поведение ясно показывает: Россию-то он вовсе не считает побежденной стороной. Между прочим: она и не была побежденной. Наполеон разгромил «заграничную амию» – те части, которые Россия ввела в Европу. Но ее силы далеко не исчерпаны.

Не менее интересные события разворачиваются после полной капитуляции Франции. Не то удивительно, что слетаются толпы дипломатов со всех стран, делить результаты победы. Не то странно, что все они пытались елико возможно преувеличить роль своих армий и государств, оттянув на себя как можно больше русской славы… Неудивительно и то, что Франция стремилась как можно меньше потерять вследствие поражения. Но поражает, как легко Россия соглашалась отдавать, отдавать и отдавать.

Почему?!

Во-первых, потому, что русским дипломатам и сановникам нравилось приобретать собственность во Франции. Как сейчас сказали бы, недвижимость. А когда им давали для этого и возможности, и необходимые ссуды, это считалось не сказочной мерзостью, а приобщением к цивилизованной жизни.

Во-вторых, сановники Российской империи разной мерой мерили достижения своей страны и армий Европы. Самые масштабные операции русской армии оценивались ими наравне с несравненно меньшими достижениями иностранцев.

В результате место Российской империи в политике 1815–1830 годов совершенно не соответствовало ее роли в Наполеоновских войнах. А после событий 1830–1831 годов фактически вся Европа окончательно стала считать Россию международным изгоем. Эти события в России до сих пор называют польским восстанием 1830 года, а в Европе – Русско-польской войной. Опять двойной счет – все, что делал с Польшей Наполеон, ему простилось на сто рядов. А Российской империи – нельзя.

Европейцы в России