Несчастный род

И с этими словами Влади вскинул ружье на плечо и быстрыми шагами пошел со двора. За ним последовал ошеломленный Вылко. Так шли они около получаса, не проронив ни слова. Наконец Вылко не стерпел и спросил:

— Куда же мы идем?

— Не спрашивай, куда мы идем… Они в большой беде… Лишь бы нам не опоздать…

В часе ходьбы на запад от Преслава лежит прелестная долина, где протекает река Камчия. Издавна преславцы ходили туда ловить рыбу. Когда Влади с Вылко подошли к этой долине, они услышали отчаянный женский крик.

— Слышишь, дядя? — воскликнул Влади и побежал на крик.

Около большой скалы столпились янычары. Размахивая обнаженными кинжалами, они пытались заколоть двух молодых храбрецов, которые защищали пожилую женщину и молодую девушку.

— Это Эмин! — закричал Влади. — Он убьет их… Скорей, дядя!

И Влади подлетел к разбойникам.

— О, этот проклятый юнак и тут нас нашел! — испуганно закричал Эмин. — Бегите, люди, бегите!

Эмин и его подручные обратились в бегство, но Влади уже успел сразить троих.

— Стой, Влади! — крикнул Вылко. — Напрасно кровь не проливай!

— Влади!.. Ты вновь явился нашим освободителем! — закричали Велико со Стояном и крепко обняли брата.

— Отец, — сказал Велико, выпуская Влади из объятий и обнимая отца, — благодари Влади — второй раз он спасает нас от неминуемой смерти!

— Не место здесь радоваться и благодарить, — возразил Влади, — надо торопиться — тетушка и мой отец ждут нас с нетерпением.

— Отведем этих несчастных к нам домой! — сказал Стоян, указывая на женщин, которые словно застыли на месте.

— Пойдемте все! — обрадовался Велико.

— Стой! — сказала пожилая женщина. — Один из убитых — мой сын Али. Прошу вас — похороните его тут…

Велико со Стояном выкопали глубокую могилу и опустили в нее молодого янычара.

— Да будет земля тебе пухом, любезный сын мой, — произнесла старуха, бросив горсть земли в могилу сына, — ты хотел стать христианином, но желанье твое не исполнилось… За грехи отца своего пострадал ты… Теперь пойдем, — обратилась она к Вылко.

Так добрались они до дома, где Рада и Петр ждали их с нетерпением.

— Мы привели гостей, — сказал Вылко, подводя к Раде женщин, — скорее согрей воду и омой им ноги.

Через час вся семья Вылко снова собралась за столом, радостная и счастливая. Вылко сидел рядом со своим братом Петром и не сводил с него глаз. Молодые сыновья их разговаривали между собой и весело смеялись.

Рада беседовала со старухой, ласково прижимая к себе юную красавицу.

Скоро дом Вылко оказался полон гостей. Всем приглашенным Вылко объявил, что празднует свои именины и освобождение своих сыновей.

Скромный обед уже приближался к концу, когда Вылко, наполнив чашу вином, поднял ее и сказал:

— Братья! Выпьем за здоровье освобожденных пленниц, вырванных из рук янычар!

— Дай им бог здоровья! — закричали гости.

Но старая женщина не улыбнулась, а только тяжело вздохнула, и две крупные слезы покатились по ее бледным щекам.

— Верим, что ты несчастна, — ласково сказала ей Рада, — но поведай нам свое горе, и мы постараемся утешить тебя.

— Не надеюсь я на утешение, но, быть может, мне станет легче, если расскажу вам о своих страданиях… Слушайте же!

Родилась я в селе Струмица, в Македонии, и была счастлива в детстве. Я не расставалась со своей младшей сестрицей Радкой. Целыми днями играли мы с ней в нашем большом саду, не зная ни горя, ни забот… Ах, как скоро прошло то счастливое время!..

Рада слушала гостью, не сводя с нее глаз.

— Однажды ночью, — продолжала старая женщина, — я проснулась от громкого плача. Сестра моя Рада прижалась ко мне и закричала: «Сестрица! Отца с мамой убивают!..» Я онемела от испуга. В эту минуту в доме зажглись свечи, и при свете их я увидела — о боже…

Слезы душили несчастную, она едва могла говорить.

— Я увидела, продолжала она, вытирая слезы, — что отец и мама… посажены на кол… и жалобно стонут… Я закричала и потеряла сознание…

Рада, с жадностью ловившая слова гостьи, бросилась к ней, обвила ее руками и, вся в слезах, воскликнула:

— Сестрица!.. Стоянка!.. Вот когда привелось нам свидеться!

Вылко и все остальные смотрели на них, потрясенные.

— Теперь я все вспомнила! — сказала Рада, целуя и обнимая сестру. — Когда милая моя сестра потеряла сознание, я подумала, что она умерла, и стала кричать и плакать. Вдруг чья-то большая огрубелая рука зажала мне рот, кто-то завязал мне глаза и понес из дому. Я была ни жива ни мертва от страха… Наконец тот, кто нес меня, остановился и сказал: «Не бойся, Радка, мы спасены!» Он развязал мне глаза, и как же я обрадовалась, увидев, что это дядя Петко, добрый наш сосед. Я стала его обнимать. «Несчастное дитя, ты осталась сиротой! — горестно прошептал он. — Никогда больше ты не увидишь родного дома». А я даже не понимала, о чем он говорил, и только гладила его морщинистые щеки. «Пойдем, несчастное мое дитя!» — сказал он и снова понес меня куда-то.