Несчастный род

— И напрасно. Джамал-бей согнал в Шумен поселян со всем их имуществом.

— Вот как! — гневно крикнул Аклы-бей. — Ну, этому Джамал-бею придется сильно раскаяться, да только будет поздно!

И, подумав, прибавил:

— Ничего другого не остается, как завтра с утра напасть на Котел, захватить все, что можно, и поджечь город. Оттуда двинемся на Шумен, а там и самого Джамал-бея посадим на кол.

— Что же, может, вам это и удастся, — уклончиво сказал молодой янычар, — но едва ли: Джамал-бей не так-то легко даст себя посадить на кол.

— Молчать! — крикнул Аклы-бей.

— Я замолчу, но позволь мне сказать несколько слов.

— Говори, мы слушаем.

— Не лучше ли не связываться с Джамал-беем, а сделать так, как хочет Караман-бей?

— А чего хочет Караман-бей?

— Караман-бей хочет объединиться с тобой, но только с таким условием: когда возьмешь Шумен, подожги его и все богатства, какие добудешь, раздели с Караман-беем… Согласен ли ты?

— Согласен, согласен! — торопливо ответил Аклы-бей. — Пусть Караман-бей будет верен своему слову. Я же свое обещание сдержу.

Молодой янычар поклонился и сказал:

— Выслушай еще одно слово… Один совет.

— Слушаю, — сказал Аклы-бей.

— В четырех часах езды от Шумена есть очень богатое село Преслав, и сыновья Джамал-бея находятся там. Ты со своим отрядом должен напасть на это село. Ради спасения сыновей Джамал-бей пойдет на тебя со всем войском. Тогда Караман-бей отопрет тебе все шуменские ворота, и ты сможешь свободно войти в Шумен.

— Отлично, отлично! — сказал Аклы-бей, и на лице его отразилось величайшее удовольствие. — Пойди передай Караман-бею, что я все выполню точно, как он мне советует, и никогда не забуду его доброго ко мне отношения.

Молодой янычар поклонился и ушел.

— Теперь-то Шумен у нас в руках! — заявил Аклы-бей, оставшись наедине с верным своим Сали. — Нет никаких сомнений: если мы и Шумен превратим в пепел, как Жеравну, наше имя прогремит по всему свету. Эх, Сали, приятно будет поглядеть, как горит Шумен!

Сали покачал головой и промолвил:

— Мало у меня надежды. Дозволь сказать: не готовит ли Караман-бей какую-нибудь ловушку?

— Как же это может быть? Разве не он прислал мне драгоценные подарки? Не доказывает ли это, что он нуждается в моей помощи? Наверняка он поссорился с Джамал-беем и хочет ему отомстить, а мы на этом деле поживимся. Посмотрим, с кого можно больше взять, с тем и объединимся!

VIII. Праздник

Ночь прохладная и темная. Ветер то стихнет, то снова зашумит, раскачивая деревья в преславском лесу, и листья шелестят тихо, но зловеще.

Дом Вылко, с широким двором и большим садом, был самый красивый из всех преславских домов. Могучие дубы, возвышавшиеся среди фруктовых деревьев, укрывали его своими густыми кронами.

Под одним из дубов в саду спали сыновья Вылко — Велико и Стоян.

— Стоян, — сказал Велико, протирая заспанные глаза, — вставай, пойдем в дом, — вот-вот польет дождь.

— Брось ты, братец! Кто тебе сказал, что пойдет дождь? — пробормотал Стоян и повернулся на другой бок.

В этом время послышался клич сельского пастуха.

— Ого! Уже светает! — сказал Велико, зевая и потягиваясь. Пастух зовет!

Велико со Стояном встали. Одевшись и умывшись, они заглянули в комнату к отцу, но тот куда-то спешил, и браться пошли к матери, которая подметала другую комнату.

— С добрым утром, мама! — сказали они и низко поклонились.

Рада окинула мальчиков нежным материнским взглядом и ласково сказала:

— Дай вам бог добра, дети!

Но тут же она притворно нахмурилась и сердито воскликнула:

— Ах вы, лежебоки! Неужто до сих пор спали?

— Мы давно уже проснулись, — улыбаясь, сказал Велико, да вставать не хотелось.

— Известное дело — разленились, а про то забыли, что у нас нынче дорогие гости и надо бы для них рыбу приготовить или какую-нибудь дичь, зайца или еще что… Вам отец с вечера наказывал…

— А мы совсем забыли! — крикнули оба разом, всплеснув руками. — Но сейчас еще рано… Успеем!

— Какое там рано! Не видите, что ли, совсем рассвело.

— Успеем, успеем!

— Ну, бегите!

Велико и Стоян взяли все необходимое, вскинули ружья на плечи и ушли в лес.

* * *

— Вот уже пять часов, как они ушли, — а их все нет! — с волнением сказал Вылко жене, которая пекла хлеб.

— Может, рыба плохо ловится, — отвечала она.

— Ведь я вечером говорил им, чтоб много не ловили. Когда мяса вдоволь, рыбу почти что и не едят.

— Совсем не надо нам рыбы… только…

Кажется, идут! — сказала Рада, прислушиваясь.

Вылко посмотрел в оно, закричал: «Брат мой!» — и выбежал из дому. Ворота открылись, и Петро с Влади вошли во двор.

— Брат мой!

— Вылко!

И братья, больше двадцати лет считавшие друг друга погибшими, крепко обнялись.

Рада сжимала в объятьях Влади, обливая его слезами. Успокоившись немного, вошли в дом, и лица у всех сияли от счастья.

— А где же Велико с братом? — спросил Влади.

— Ушли рыбу ловить и вот еще не вернулись.

— Дядюшка! — крикнул взволнованно Влади. — Ты в силах итти?

— Слава богу, силой я не обижен, — ответил удивленный Вылко.

— Бери свое ружье и пойдем со мной.