Несчастный род

— Ничего я не знаю; знаю только, что нам надо остерегаться.

— Остерегаться? Почему? — с беспокойством спросил его Эмин.

— Потому что шагах в пятидесяти отсюда на меня набросился огромный пес. Не успел я отбиться от него, как меня ударило чем то тяжелым по голове, и я упал замертво, а когда очнулся, кругом все было тихо…

В эту минуту послышался собачий лай. Эмин и Омар разбудили своих людей, и те схватились за оружие. Собака лаяла все громче, все ближе.

— Вот эта самая собака бросалась на меня! — крикнул Осман, увидев огромного черного пса.

— Может быть, тот юнак — хозяин пса! — сказал Омар, сжимая ружье.

— Да! Я и есть тот юнак! — услышал он позади себя уверенный, звучный голос.

Эмир с Омаром даже вздрогнули от изумления: перед ними стоял молодой поселянин и дерзко смотрел им в глаза.

— Что-то больно ты расхрабрился, — сказал Эмин, подойдя к нему. — Уж не думаешь ли ты запугать нас?

— Я вам сказал, что я юнак, но пугать вас не собираюсь, — мне нужно поговорить с вами.

И с этими словами молодой поселянин спокойно сел у огня.

— Радуйся, Эмин! — шепнул Омар. — Вот он, проклятый… Узнаешь его?

Эмин кивнул головой, подтверждая, что узнал Влади, и, подсев к нему поближе, спросил:

— Неужели ты не боишься ходить ночью по таким страшным местам?

— А вы не боитесь?

— Нас много, а ты один.

— А это что? — сказал Влади, показывая на свою длинную дубинку.

Эмин вырвал у него дубинку, бросил ее в огнь и с усмешкой сказал:

— Гляди, как хорошо горит твоя дубинка!

Сухая дубинка Влади вспыхнула ярким пламенем.

— А ну-ка, взгляните, какие плоды растут на этих деревьях! — крикнул Влади.

Разбойники подняли головы и оцепенели от страха. На каждом дереве сидело по два-три человека, наставив ружья вниз. Это были товарищи Влади.

— Не бойся, — сказал Влади Эмину. — Мы до крови не жадны! Подчинитесь мне, и мы вас не тронем…

— Чего ты хочешь? — спросил Эмин дрожащим голосом.

— Бросьте свои ружья и уходите!

Омар, стоявший позади Влади, попытался пырнуть его ножом, но в тот же миг Пометко спрыгнул с дерева, и голова Омара покатилась под ноги Эмину.

Эмин весь затрясся, увидев, что друзья Влади охвачены гневом и жаждут крови.

— Что вам надо от нас? — с отчаянием крикнул Эмин.

— Не слыхали вы, что ли, чего потребовал наш предводитель? Нужно ли еще повторять? — сердито крикнул Пометко.

Разбойники покорно сложили оружие и поодиночке удалились.

А через час на преславской дороге звенели волынки, пели скрипки и кавалы, слышались радостные возгласы и топот пляски…

Это Влади со своей дружиной провожал Велико и Стояна в Преслав.

VI. Джамал-бей

На одной из окраин Шумена, близ крепости, где сейчас растут большие старые тополя, в те давние времена стоял невысокий дом, принадлежавший Джамал-бею — главарю шуменских янычар. Однажды ночью, около полуночи, разразилась гроза. Буря ревела, гремел гром, молния ежеминутно озаряла золоченые вышки мечетей, и дождь лил как из ведра.

В этот бурный вечер Джамал-бей сидел один в темной комнате и пристально смотрел в маленькое окошко на улицу. Хоть он и не мог ничего видеть в кромешной тьме, поглотившей весь Шумен, а грозные удары грома и ослепительные молнии наводили на него страх, он все же неотрывно смотрел на ближнюю гору (ныне она зовется Илчев холм). То и дело поглядывал он на часы, и лицо его выражало гнев и нетерпение, он явно кого-то ждал.

— Вот уже полночь, а никто не идет! — воскликнул он сердито и зашагал по комнате.

В эту минуту послышались три сильных удара.

Джамал-бей сначала испугался, но посмотрел на свое длинное ружье, висевшее на стене, и крикнул:

— Кто там стучит?

— Я, эфенди, послышался глухой голос.

— Оборвыш! — пробормотал Джамал-бей и отворил небольшую дверцу, искусно скрытую в стене.

Вошел юноша, который вполне заслуживал прозвища «Оборвыш»: на нем не было ни одной целой тряпки.

Оборвыш был родом из Болгарии, звали его Коста. Лет с пятнадцати он постоянно водился с молодыми янычарами и больше всего с сыном Джамал-бея —Али. Как-то среди зимы Али повстречал Косту на улице и попытался столкнуть его в глубокий снег, но Коста оказался храбрей и, повалив Али на землю, засыпал его снегом с головой. Злосчастный Коста, вместо того чтобы убежать и скрыться, стал смеяться, сзывать дружков и хвастать перед ними своими проделками. Но недолго он смеялся: появились два янычара, схватили юношу и отвели к Джамал-бею, а тот велел немедленно его повесить. Коста был на краю гибели, но тут Али упал на колени перед своим отцом и жалобно закричал:

— Бабà! Подари мне этого гяура! Он будет моим рабом!.. Если откажешь, я зарежусь!.. — И он приставил к своей груди острый кинжал.

Джамал-бей обнял сына и велел освободить Косту.

С тех пор Коста, который был круглым сиротой, остался в доме Джамал-бея, и все его называли Оборвышем: он вечно донашивал чужие обноски.

Оборвыш (и мы будем так называть его) вошел к Джамал-бею и, низко поклонившись, поцеловал край его одежды.

— Нашел их? — сердито спросил Джамал-бей.

— Нет, эфенди, — робко молвил Оборвыш, опустив голову.

— Как нет? Где же ты их искал?