Несчастный род

— Мы обещали ему помочь, но как? — спросил Влади. — У нас нет денег, нечего дать ему на выкуп сыновей.

— Бог милостив, Влади. Он поможет тебе спасти Вылко. У тебя есть верная и храбрая дружина… с ней ты сумеешь освободить сыновей дяди…

— Как ты добр, отец! — радостно откликнулся Влади. — Да, моя дружина — храбрые юнаки!

— Тут одной храбростью не возьмешь, нужна хитрость. Но время идет… Подойди, дай благословлю тебя, пора в путь! Ступай, освободи своих братьев!

Через полчаса Влади с ружьем на плече, с кинжалом и пистолетами за поясом вышел из таинственной обители, напевая юнацкую песню.

IV. Заговор

Было дивное, тихое утро. Ветерок то совсем стихал, то снова налетал порывами. Птицы уже начинали нежно щебетать. Издали слышались пастуший ковал, блеянье овец, лай собак. Божья птичка — веселый жаворонок парил высоко в облаках, заливаясь звонкой песней. Казалось, он славит чудесным своим пением всеблагого творца и, с нетерпением ожидая восхода солнца, то скрывается в густых облаках, то стрелой спускается к земле, выводя заливистые трели… Из дальнего густого леса гордый соловей отвечал на эту нежную трель сладкогласной, звучной песней.

В это чудесное утро из села Преслав вышел юноша и направился к ближнему лесу. Он шел медленно, и на бледном лице его лежала глубокая печаль… Казалось, что кроме длинной дубинки, у него не было никакого оружия. Большой черный пес ластился к своему хозяину и, стараясь развеселить его, с радостным лаем носился взад и вперед.

Этот юноша был Влади, сын Петра.

Поднявшись на ближний холм, у которого лежали развалины древнего Преслава, он был поражен прекрасным видом. Перед его взором расстилалась во всей своей красе Преславская равнина, окруженная зеленолиственной дубравой и полная очарования. Яркие душистые цветы пестрели в изумрудной траве. Река Камчия, подобно серебряной змейке, вилась по долине и журчанием отвечала тихому северному ветру, а он играл с ней, вздымая легкие волны, похожие на маленьких белоснежный лебедей…

Прошла минута, и светлая заря, предвещавшая прекрасный день, отворила величественные восточные врата, и на небо гордо выплыло солнце, увенчанное блестящей радужной короной…

Чудесная эта картина вызвала слезы на глазах Влади. Величественное зрелище рождало в нем не радостные чувства, а слезы и обиду. Не о себе плакал Влади, но о тех несчастных, которые столь обременены тяжелыми страданиями, что не смеют и глаз поднять, чтобы насладиться прекрасной природой…

О них думал Влади, о них горевал. Но вдруг, словно вспомнив о чем-то важном, он вытер слезы и промолвил: «Уже целый час я здесь, а до сих пор никто не явился…»

Он сел под деревом, взял на руки Глока (так звали его черного пса) и задумался.

Внезапно Глок, заснувший у Влади на коленях, спрыгнул и громко залаял. Влади вздрогнул, и на лице его отразилось удивление: перед ним стоял старик и, скрестив руки на груди, пристально смотрел на него. Это был Вылко.

— Слушай, юнак! — сказал старик. — Ты тут один, в лесу, а оружия у тебя нет!

С этими словами Вылко вытащил из-за пояса длинный нож.

— Зачем это, старик? — изумленно спросил Влади.

— Если и погибнем, — сказал Вылко, — то погибнем, как истые болгары! Возьми, юнак, свою дубинку и будь готов защищаться…

В эту минуту раздались ружейные выстрелы, послышались угрожающие крики:

— Вот он… Да их тут двое!

Влади сразу понял, что разбойники окружили их, но не испугался, выхватил из-за пояса два пистолета, подал один Вылко и крикнул:

— Ты прав, старче, умрем, как болгары!..

Двое разбойников были уложены на месте. Но тут десять огромных янычар с обнаженными ножами набросились на них.

Мужественно защищались Влади и Вылко, но как могли они вдвоем противостоять десяти янычарам, вооруженным до зубов? Вылко уже обливался кровью, над Влади нависли три окровавленные ножа, готовые опуститься ему на голову. Но в это мгновенье что-то сверкнуло перед его глазами и те, что угрожали ему страшными своими ножами, обезглавленные, покатились по траве, пропитанной кровью. Вместо разбойников перед Влади стояли его верные и храбрые дружинники. В руках у них блестели окровавленные кинжалы.

— Пометко! — воскликнул Влади, бросаясь в объятия одного из дружинников. — Ты спас меня от неминуемой смерти. Как мне отблагодарить тебя?

— Не меня нужно благодарить, — сказал Пометко, — а верного твоего пса, Глока. Он выбежал к нам навстречу. Если б не он, быть бы тебе сейчас на том свете!

— Благодарю тебя, Пометко. Ты вовремя подоспел!..

— Гляди, Влади, уж близок полдень, — перебил его Пометко, показывая на солнце, — не годится нам губить драгоценное время. Нынче же ночью мы должны освободить сыновей Вылко.

— Как я мог забыть об этом! — воскликнул Влади. — Вся ли моя дружина тут, Пометко?

— Все тут.

— Никто не отказался?

— Нет. Как только услышали, что сыновья Вылко в руках разбойников, все бросили работу, взялись за ружья и пошли.

Влади поспешил в лес к своим товарищам и, подойдя к ним, воскликнул:

— Добрый день, юнаки!

— Дал бог добра! — в один голос крикнули они.

— Знаете ли, дружинники, зачем мы собрались тут? — спросил Влади.