Несгибаемый. Не буди лихо…

– В России, где закончили прокладку Транссибирского тракта, еще да. Но здесь… – Плужников с сомнением покачал головой.

– Вот напрасно ты так, Иннокентий. Опять же, расстояние, которое мы уже преодолели, разве этого мало?

– Порядка шестисот пятидесяти верст за два дня. Немало. Но ведь это не четыреста верст за день?

– Ты забываешь, что за весь вчерашний день мы прошли не больше пятидесяти верст из-за стычки с бандой. Так что добраться до Чойра нам вполне по силам.

– Только и ты забываешь о том, что по пути нам практически не попадались пески.

– Зато были горы с долгими серпантинами.

– А горы у нас и дальше будут.

– Но куда как пониже. И имеется какая-никакая наезженная дорога.

– Мне казалось, мы договорились относительно разного рода авантюр? – набычился штабс-капитан.

– А я и не собираюсь ломиться вперед, как кабан на случку, – тут же возразил Петр. – Если что-то пойдет не так, то заночуем в одном из двух промежуточных поселков. Но ведь может выйти и так, что все сложится более чем удачно. И вот тогда не хотелось бы снова терять время, ожидая приема груза.

– Ну что ж, ладно, если так. А то мне уж подумалось… – Плужников сделал неопределенный жест, а потом продолжил: – С этим полный порядок. Нас уже ждут. Так что, если добежим за сегодня, груз примут незамедлительно.

– Ожидать будут в самом Чойре?

– Нет. Встретят на подъезде, верстах в двадцати, под видом конного разъезда.

– Вот и ладно, – удовлетворенно заключил Петр.

Верст через сорок дорога впервые серьезно вильнула вправо, огибая довольно высокий холм. Грузовик изменил направление относительно устойчиво задувавшего в спину ветра, и теперь пыль сносило в сторону. Но этот холм выглядел как предвестник предстоящих препятствий. Да и плевать!

– «Сто третий», ответь «три восемь».

– На связи «сто третий», – тут же отозвался пилот самолета, рассекавшего небесную синь, нарезая круги вокруг мчащегося по степи грузовика.

– Подтягивайся поближе. И пусть кинооператор готовит свою шарманку.

– Принял. Сближаемся. Буем над вами через семь минут.

– Не затягивайте.

– «Три восемь», тут оператор спрашивает, что именно вы собираетесь делать?

– Буду штурмовать холм в лоб.

– По-моему, это нехорошая затея, – тут же всполошился Плужников.

И было отчего. При них ценный и весьма важный груз, за сохранность которого он отвечает. До места доставки осталось не слишком большое расстояние, и тут вдруг Пастухову в голову взбредает очередная блажь.

– Спокойно, Иннокентий. Спокойно. Чтобы КАЗ – и не взял этот пригорок… – останавливая автомобиль, подмигнул Петр.

– Пригорок?! Да ты посмотри на его крутизну.

– А что крутизна? – пожал плечами Петр. – У нас под капотом не одна лошадка и не пара запряженных волов, чтобы двигаться в объезд. Нам это препятствие вполне по плечу.

– Ты незнаком с рельефом. Там может оказаться все что угодно.

– Ничего там нет, кроме песка. Если только какой овраг глубокий, но его вполне рассмотрит наблюдатель в воздухе. Так что нам ничего не угрожает.

– Прямой путь не всегда самый короткий. Ты можешь потерять больше времени, нежели выиграть.

– А я и не собираюсь выигрывать время. Нужно быть идиотом, чтобы не понимать – двигаться по петляющей дроге всегда легче и быстрее, чем по нехоженой целине. Но сейчас я больше думаю о рекламе. По сути, я сейчас продаю свой автомобиль и двигатель. Так что все оправданно. И Иннокентий Андреевич, не начинай. Я не отступлюсь, потому что оказался здесь из-за своих интересов, а не из чувства патриотизма.

– Не играл бы ты с огнем, Петр.

– Даже не думал. Ты не забыл, что я тоже в этой коробчонке? А о том, что в моих интересах быстрее всех дойти до финиша? Помнишь? Вот и ладно. Просто я не собираюсь плясать ни под чью дудку. Хотя и готов оказать попутную услугу.

– Вот, значит, как? Услугу?

– Конечно, услугу, – пожав плечами, ответил Петр, и вновь взялся за тангенту. – «Сто третий», пройди над холмом с противоположной стороны и пониже, пусть наблюдатель осмотрит обратный скат.

– Принял.

– Да. И учти – будешь корректировать мое движение по бездорожью.

– Показательные выступления? – с явственной ухмылкой произнес пилот.

– Именно, – подтвердил Петр.

– Принято. Тут оператор говорит, чтобы вы начали двигаться по его команде. Проехали по дороге сажен сто, а потом отвернули на холм. Для вас получится градусов на семьдесят.

– Я понял. Что там с обратным скатом?

– Порядок. Начали.

«Илья Муромец» – по-своему уникальный самолет. Так, например, он способен двигаться со скоростью менее ста верст в час, закладывая крутые виражи. Это позволяет ему буквально кружить над определенным пятачком. Идеальный аппарат для воздушных съемок. Он, конечно, может показаться несколько грузным, да еще и при наличии четырех паровых машин, но на деле это не так. На сегодняшний день модернизированные «Муромцы» являются лучшими самолетами в своем классе.