Несколько минут после. Книга встреч

Нет, он не был чудаком. Чудаки действительно украшают мир. Но наивно называть чудаком человека, который, случайно повстречав чужое «завтра», перестроил свою жизнь.

II

Как произошло знакомство Пальмбаха с Тувой?

Есть воспоминания, документы. Хочу сначала дать слово его тувинским друзьям. И не хочу, как это принято, просить у читателя прощения за длинные цитаты. Конечно, можно все пересказать, но при этом легко упустить интонацию. А в интонации – не только очарование, но нередко и смысл.

Воспоминания о Пальмбахе уведут нас в Москву двадцатых годов.

Вот Коммунистический университет трудящихся Востока. Вот его студенты – африканцы, турки, индусы, монголы, посланцы среднеазиатских советских республик. Разные люди, мечтающие одинаково смело. Здесь преподает и Пальмбах. Мне кажется, он не зря пришел в КУТВ. Но о его мечте – речь впереди.

Осенью 1925 года в КУТВ приехали тувинские студенты, в том числе и Салчак Тока – будущий руководитель Тувинской республики, будущий известный писатель. Он вспомнит: «Встретил нас молодой человек выше среднего роста, с усиками, бледным продолговатым лицом, тонким прямым носом, в поношенной гимнастерке, подпоясанный стареньким ремешком, в солдатских бахилах и картузе».

Это один из точных портретов Пальмбаха. Он еще не знает, что где-то рядом его судьба. Пока, общаясь с тувинцами, просто помогает им преодолеть чувство неприкаянности в огромном незнакомом городе. Пальмбах с ними почти всегда и везде – на физзарядке, в столовой, в литкружке, на вечерах и даже, как с улыбкой пишет С. Тока, так же напевал: «Дуня, Дуня, Дуня, я, комсомол очка моя…»

Он решил за короткий срок выучить тувинцев русскому языку. И мастерски преодолевает трудности – становится артистом, неистощимым на выдумки. «Если он хотел дать понятие «корова», – замечал С. Тока, – то не только писал, но и рисовал на доске корову, показывал нам пальцами рога и даже пробовал мычать. Слушателям это нравилось. Уроки проходили весело, мы вспоминали родной аал. Если учитель задумал научить писать и читать слово «мама», то он брал на руки портфель, укачивал, напевал песню… Все понимали, что русское слово «мама» – это по-тувински «авай». Когда он обучал нас считать, то вел счет на пальцах, тщательно, отчетливо выговаривал каждый слог. Мы хором повторяли».

Там, в КУТВе, Пальмбах быстро стал необходим тувинской группе. Как вскоре стал необходим всей Туве.

Он приезжал потом в этот край разными дорогами. Приплывал пароходом. Ехал через Саяны на лошадях и автомобиле. Прилетал самолетом. Но первой и главной его дорогой в Туву был все-таки язык.

Когда Александр Адольфович повстречал в КУТВе С.Току и его товарищей, то поздоровался с ними по-тувински: отыскал это приветствие в какой-то книге. Когда через несколько лет в КУТВ приехал учиться Степан Сарыг-оол, Пальмбах уже блестяще освоил тувинский. Это было логично для него. И все-таки… удивительно. Он с детства владел несколькими языками – латинским, греческим, французским, немецким, английским, в юности начал учить арабский. Но тувинский занял особое место в жизни Пальмбаха. Он постигал чужую лексику, как иногда открывают чужой город – не только музеи, центральные улицы и площади, но и задворки, тупики. Он не жалел души и времени, чтобы открыть тайны тувинского языка, и тот стал родным.

Впервые услышав об этом, я улыбнулся: так рождаются легенды… Поверил, узнав: Пальмбах писал на тувинском стихи, делал наброски своих работ. Писатель слушает голос вдохновения и записывает его стремительно, боясь что-то упустить. Вдохновение редко доверяют эсперанто.

Конечно, Пальмбах был среди тех ученых, которые откликнулись на просьбу Тувы – помочь в создании национальной письменности. Они приехали в Кызыл в июне 1930 года. Их встречал весь город. Об этом тоже есть воспоминания Салчака Тока – читая их, чувствуешь движение истории, то, как народ переходит от одного этапа своего развития к другому.

Вопрос о тувинской письменности рассматривается на Политбюро ЦК ТНРП, создана специальная комиссия. Когда слово получает Александр Пальмбах, его слушают особенно внимательно. По сути это целая лекция по тувинскому языку. Первый урок! Ученики – партийные и хозяйственные работники. Они и впрямь походят на школьников – сидят притихшие, взволнованные; повторяют вслед за Пальмбахом буквы и тут же записывают их в тетради.

Имя Пальмбаха сразу разнеслось по Туве. По свидетельству С.Танова, о нем складывали песни. Степан Сарыг-оол не зря на долгие годы запомнит «потрепанный черный портфель, похожий на охотничий ягдташ, который он всегда носил под мышкой. Он казался мне священнее, чем все храмы и дацаны Лхасы и Урги, потому что в нем находилась наша родная письменность».

Это были счастливые дни в жизни Пальмбаха. Может быть, самые счастливые.

Мало создать письменность; нужно ее освоить. По всей республике действуют кружки, пункты ликвидации неграмотности. «Овладев грамотой, помоги своему соседу!» – вот лозунг, тогда облетевший Туву. В этой работе Пальмбах был нужен всем.