Нескучная провинция

–Вольдемар, на девицу лучше не смотри, а то сильно возбудишься, и занозы на интересном месте будут.

–Я на вас отцу пожалуюсь!– грозил юнец.

–А мы что? Мы советы дельные даём,– усмехались мужики.

К месту происшествия прибежали Камилл и Мьетта. Отец юноши хотел спросить у Сирены что-то, но та вдруг упала в обморок. Он едва успел её поймать.

Очнулась она на скамейке в беседке. Над ней склонилась чета Дарнедаль.

Девушка шептала:

–Как будто б мир провалился в неведомую дыру…пустота…Так страшно…

Мьетта сетовала:

–Ох уж эти аристократы! Чуть что – сразу в обморок.

Сирена узнавала:

–Как там Вольдемар?

Камилл торопливо сообщил:

–Всё в порядке. Чего он туда полез?

–Хотел доказать, что худой.

Родитель хмыкнул.

Его жена с подозрением вопрошала у девушки:

–А у Вас ничего не болит?

–Ничего,– уверенно отвечала Сирена.

–Может, Вас кто сглазил? Древние греки сглаз так определяли: брали лавровые листья из священной рощи Аполлона и жгли их. Если листья горели с треском – хороший знак, а если бесшумно – сглаз или жди беду. Это ещё гадание есть такое, дафномантия называется.

Камилл нахмурился и упреждал:

–Не советовал бы я жечь лавр в моём доме. Из его листьев делают самый страшный яд – цианистый калий.

Мьетта напирала на гостью:

–А в Париже Вы часто в обмороки падали?

Девушка грустно поведала:

–В детстве бывали случаи…Моё тело быстро устаёт…В нём нет большой жизненной энергии, нет выносливости.

Дарнедаль-старший потемнел в лице, озабоченно советовал:

–Да, у Вас какой-то болезненный вид. Надо побольше гулять. И желательно подниматься на пригорки. Конные прогулки тоже не повредят.

–У Вас небольшой сад, я уже исходила его вдоль и поперёк,– напомнила Сирена.

–Будите гулять с Типен, где захотите. Ходить очень полезно.

И вот Камилл провожает до ворот Сирену со служанкой Типен. Его за воротами ждёт карета. Девушка восторженно вдыхает весенний воздух.

–Весна,– мечтательно произносит гостья.

–Весна для Вас так важна?

–Конечно! Я будто на крыльях летаю! И улыбка сама просится на лицо!

–Радоваться весне, конечно, заложено само природой. Раньше люди радовались первой траве, потому что после зимы мало оставалось запасов еды. У меня же от слякоти кости ломит.

–Молодой, а как старик,– рассмеялась Сирена,– Да посмотрите же вокруг! Эта рвущаяся к небу новая весенняя зелень внушает надежду на будущее, рождает порывы самому изменить что-нибудь в жизни, хочется любить и быть любимой.

Судостроитель грустно разглядывал подопечную. В жёлтом платье из глянцевого люстрина, с накинутой на плечи голубой шалью и в синей шляпе она так соблазнительна…

Но с его губ слетело:

–В этом тёплом шерстяном платье я за Вас спокоен. Не продует.

Гостья кивнула и зашагала в сторону леса.

Дарнедаль залез в карету и отправился по делам.

Сирену и Типен обогнал мужчина с красным носом.

Служанка шепнула:

–Пьяница Сильвен, слуга из дома де Бекко, пошёл в лес, чтобы посетить белок с ответным визитом.

Девушка прыснула в кулак.

Типен спросила у неё:

–Госпожа, может, зайдём вон в ту деревню, что у берега? Там моя родня. Давно их не видела.

–Ступайте, Типен, я здесь у леса поброжу. Встретимся здесь же.

Обрадованная женщина скорым шагом отправилась в своё село.

С пригорка открывался красивый вид на море. Сирена сложила шаль и шляпу под дерево, а сама залезла на большую цветущую грушу и удобно уселась на толстой ветке. Посидела, полюбовалась видами, но вот слезть оказалось не так-то просто. Она оступилась, сорвалась, но успела вцепиться руками в ветку.

Снизу раздался мужской голос:

–Мадемуазель, прежде чем снять Вас с этой ветки, я хотел бы знать: за что Вас на неё повесили?

–Не стойте же! Помогите! Шутить будите после!

–Прыгайте! Я Вас поймаю!

Сирена отцепила руки и рухнула вниз. Незнакомец поймал её, но не устоял, и они вместе упали в невысокую весеннюю траву. Девушка оказалась лицом к лицу с привлекательным блондином, его мелкие черты лица походили больше на женские.

Парень продолжал шутить, весело улыбаясь:

–Иду, смотрю: в листве груши сидит гамадриада.

–О, это нимфа, рождающая и гибнущая вместе с деревом. Но я не дриада, я – Сирена. Сирена де Брэскю.

Она села и отряхивалась от налипшей прошлогодней пожухлой травы.

Представился и новый знакомый:

–Тит Юлий де Бекко.

–О, это тот самый сочинитель музыки,– рассмеялась девушка.

Улыбка погасла на губах юноши.

Он отбивался:

–Мои соседи слушают хорошую музыку. И не важно: хотят они этого или нет.

–Я боялась заскучать здесь на периферии…но морские прогулки, фейерверки и Ваше музыцирование скучным не назовёшь. И здесь я чувствую некую безопасность. В Париже до сих пор неспокойно. Устала бояться за свою жизнь…

Тит помог подняться даме, разглагольствуя:

–А мы здесь по-ханжески удивляемся разнузданности городских нравов, когда сами в провинции, на периферии, творим из ряда вон какие гнусности…

Сирена приняла его слова за очередную шутку и в тон ему вопрошала:

–От скуки творите или от удалённости органов правоохранения?

–Красота природы, красота девушки бывает так губительна…Деревья хочется срубить на дрова, а девушку хотя бы поцеловать…

–Вы шутите?– испугалась де Брэскю.