Нескучная жизнь policeman(a) Чапаева

Так значит, да? Бросаю сумку, снимаю обувь и, прихватив тяжёлую корзину с купленными по пути у «придорожных бабулек» фруктами, осторожно иду на кухню. И вот тут… Бинго!!! Включается яркий свет, и из динамиков старинного «джапанского» магнитофона вовсю орёт песня в исполнении сводного мужского хора МВД России:

Значит, с ними нам вести незримый бой,
Так назначено судьбой для нас с тобой —
Служба дни и ночи!

С места срывается Женька, с разбегу запрыгивает на меня и кричит, тыкаясь мне в шею ожидаемо сопливым носиком:

— Ура! Наш папка вернулся!

Потом коты, собаки, аквариумные рыбки и, наконец… моя любимая слегка беременная Ксюшка! Сколько меня не было? Неделю.

— Батюшки! А живот-то какой! — удивляюсь я, нечаянно понимая, что говорю это вслух.

Опускаю Женьку на пол, встаю на колени перед любимой и прижимаюсь лицом к её замечательному кругленькому, во всех смыслах выдающемуся животику. И тут же получаю ощутимый удар в глаз!

— Ни фига себе! Да он у нас фулюган! Толкается! — не отрываясь от тёплого семимесячного человечка, шепчу я, наконец понимая, что всё… дома.

А тем временем магнитофон, несмотря на ночь, продолжал доносить вечное и светлое:

Наша служба и опасна, и трудна
И на первый взгляд как будто не видна… —

красиво пела сотня мужиков хора МВД.

И тут кто-то срывающимся голосом с верхнего этажа:

— Да сколько ж это можно? Выключите музыку! Я вот сейчас полицию вызову!

— Тётенька, не надо! Она к нам уже приехала, — закричала в наше окно Женька и засмеялась.

— Чапа… у те…я всё нор…но? Бле…ный как… — то… Не заб…ел? — тихо спросила Ксюша, поцеловав меня в ухо. Как раз в то контуженное и ни хрена не слышащее полуглухое ухо.

И, что примечательно, ни о каких ссорах, ни о каких свадьбах, банкетных залах, ставшем маленьким свадебном платье ни слова, ни полслова. Как будто в другой мир вернулся. А потом полночи ели торт и фрукты, пили чай и сок, рассказывали смешные истории про Фиру Самойловну и Виолетту Юрьевну. Спать легли под утро на одной кровати вместе с Женькой, собаками, котами и аквариумными рыбками…

* * *

А ночью был сон. Приснился «собровец» Приходько. Одет он был как-то странно. Джинсы, рваные на коленях, яркая рубаха на выпуск а-ля «гавайка», на ногах кожаные сланцы с торчащими, как у «Кинг-Конга», толстыми пальцами ног…

— Максим, ты, что ли? — спрашиваю у офицера полиции.

— Привет, Васильич! Вот, на работу иду, — отвечает модный тип, приподнимая выше бровей зеркальные очки-капельки в золотистой оправе.

— А ты ничего не попутал? — спрашиваю, насмешливо рассматривая странный прикид старшего лейтенанта. — Мужики ж засмеют!

— Так, а у нас артисты все так ходят. Я ж теперь артист, Васильич. Ну да! В сериалах героев-любовников играю. Бывает, так за съёмочный день с актрисами нацелуюсь — губы трескаются. Гигиеническую помаду выдали. Представляешь? — улыбаясь напомаженными губами, отвечает мне бывший гроза преступного мира.

— И как тебе там? — ошарашенный ответом, спрашиваю я у бывшего коллеги.

— Классно! Платят в конвертах. Все с тобой носятся. Жрачка бесплатная. Фанатки податливые. И в батальных сценах стреляют холостыми. Переходи к нам. Я тебя по блату в буфет пристрою… — нагло предлагает мне эта модная недельная небритость.

— Ах ты, — говорю, — сучий потрох! Ах ты…

— Андрюша, не ругайся, с нами дети спят, — слышу в здоровое ухо громкий шёпот Ксюхи. — Тебе на работу сегодня нужно?

— Нужно… — отвечаю угрюмо, — я ж не какой-нибудь актёр сериалов. У меня рабочий день ненормированный.

— А при чём здесь сериалы? — озадаченно спрашивает Ксения Владимировна.

— Да так… — отвечаю уклончиво, прогоняя дурацкий сон, и окончательно просыпаюсь. Утро.

* * *

На составление отчёта по командировке мне дали сутки. В смысле — сутки дали как бы на отдых, но, чтобы правильно распределить свободное время, предлагали заняться написанием подробного отчёта именно сегодня. Поразмыслив, решил, что одним выговором без занесения больше, одним меньше, а отчёт подождёт. И просто поехал на службу. Пока выбирался из московских пробок, уже из Питера позвонил Зимин и попросил «если что» не считать его дезертиром. Он рано утром сел на «Сапсан» и через три часа уже договаривался с таксистами по цене на привокзальной площади.

— На родину потянуло?

— Да не так чтобы… Кое-какие вещи нужно забрать из квартиры. Раньше без истерик бывшей жены не получалось. А тут тесть звонит и говорит, мол, Ленка уехала, приезжай, — объяснил Зима.

— Понял тебя. Жду на службе послезавтра, — ответил я, решив подарить парню день отдыха, — тестю привет.

— Хорошо. Передам генералу!

— Кому? — не понял я, заезжая на внутреннюю территорию управления.

На месте был один Ванька Дроздов. Подскочил со своего места, сбив десяток папок с документами со своего стола, развёл руки на полкабинета и давай начальнику рёбра ломать.

— Да хорош, Ванька, неделю всего не виделись, — смеясь, стонал я, высвобождаясь из «нежных» объятий Дрозда.