Несмотря ни на что (СИ)

Такси остановилось, Шерлок выбрался из машины, расплатился с водителем, открыл дверь и шагнул внутрь. В холле горел свет, но это еще ничего не значило. Он сам не побеспокоился выключить его, когда спешно убегал пару часов назад. Куртка Джона на вешалке отсутствовала, а в квартире миссис Хадсон, уехавшей навестить сестру, было тихо и темно.

Он уже занес ногу над нижней ступенькой, когда неосознанно отмеченный взглядом крошечный факт, словно искра, запустил его разум, заставляя обернуться к двери их домовладелицы. Никаких следов не наблюдалось на гладком дереве, но ручка была повернута под углом по сравнению с тем положением, в каком она находилась на момент его ухода. Ничто не свидетельствовало о досрочном возвращении миссис Хадсон, и Шерлок, ощущая бегущий по спине холодок беспокойства, натянул перчатки, прокрался через холл и, взявшись за бронзовую ручку, осторожно надавил.

Он не встретил никакого сопротивления и выругался про себя, когда дверь бесшумно распахнулась. Замок был грубо взломан изнутри, словно тот, кто это сделал, стремился оставить доказательства своего визита. Скользнув через порог, Шерлок нахмурился, оглядывая привычную обстановку. Все было на своих местах, даже находившиеся на виду ценные вещицы не прельстили незваных гостей. Квартира выглядела безупречно.

Взгляд в сторону занавески из бусин, закрывавшей дверь черного хода, подтвердил его подозрения — именно этим путем взломщики проникли внутрь. И если они забрались сюда не ради безделушек миссис Хадсон, то, получается, настоящей их целью была квартира 221б.

Быстро открыв дверцу кухонного шкафа, он достал банку с молотым перцем и открутил крышку. Примитивное оружие, но оно могло дать секундное преимущество, от которого не стоило отказываться. И хотя до сих пор он не услышал сверху ни звука, это вовсе не означало, что там никого нет.

Нижняя ступенька застонала под его правой ногой, и Шерлок скользнул глазами вдоль лестницы, припоминая слабые места. Держа дверь в поле зрения, он медленно поднялся, старательно перешагивая скрипучие доски, и скривился, отметив вмятины на дереве и развороченный косяк – замок вышибли ногой, обутой в ботинок: одиннадцатый размер, новые, судя по отсутствию признаков износа на отпечатках.

Замерев на пороге, он прикоснулся к царапинам, хмурясь от их неестественной чистоты. Даже в городе на подошву налипает пыль и грязь, которые обязательно должны были здесь остаться, однако на гладкой поверхности были лишь следы ударов. Как будто преступник переобулся, прежде чем выламывать дверь, но какой в этом смысл?

Игнорируя гулкую дрожь в желудке, Шерлок сделал глубокий вдох и шагнул внутрь, обозревая последствия катастрофы, разразившейся в их с Джоном доме. Взгляд его застыл, мысли скользили по поверхности сознания, не проникая вглубь, пока он, пытаясь сохранить самообладание, отчаянно боролся с поднимающимся внутри ужасом. Умом он давно уже научился отгораживаться от эмоционального отклика на подобные вещи, а то и подавлять его вовсе, но тело было не так просто взять под контроль. Руки тряслись, дрожь пробегала по плечам, сердце колотилось, дышать получалось с трудом. Между лопаток выступил пот, мускулы напряглись, заставив пригнуться в готовности атаковать или бежать.

Загнав поглубже тревожную какофонию бесконечно повторяющегося в голове имени Джона, Шерлок подобно целеустремленному призраку бесшумно перемещался среди погрома. Исследовав каждый уголок и каждое окно, он обнаружил, что комната Джона осталась нетронутой. Их визитеры сосредоточились на гостиной и кухне, разнеся все вокруг лишь за тем, чтобы потом исчезнуть, но к чему все это?

Торопливо сбежав вниз, он отставил банку с перцем, глубоко дыша через нос и чувствуя, как поднимает голову притаившийся в груди зловещий и темный ужас. Был ли Джон дома, когда это произошло? Вернулся ли он, вопреки сомнениям Шерлока, чтобы в итоге поплатиться за то, что помешал их незваным гостям закончить свое дело? Или же прозвучавшие сегодня холодные и жестокие слова подтолкнули его к окончательному уходу?

— Хватит! — прошипел он и, запустив пальцы в волосы, с силой дернул в надежде, что боль удержит его в реальности. Он не может позволить себе поддаться панике. Он сам не раз говорил Джону, что эмоции губительны для мыслительного процесса. Мятущиеся, пугающие размышления о наихудших сценариях развития событий ни к чему не приведут. Видеть то, что скрыто от других, не таких наблюдательных глаз — вот, кто он есть, вот, чем он занимается. Его способности всегда давали ему возможность двигаться вперед, а не топили, беспомощного и растерянного, в пучине страха. И все, что от него сейчас требуется — думать.