Несносная жена великого мага

Кажется, сегодня успокоительное, ромашка и мед потребуются не мне. Зато рецепт уже отработан.

Войдя на кухню, я положила пирог на стол и принялась готовить отвар. На самом деле от ромашки с медом не откажусь и я. Дни выдались слишком тяжелые, чтобы обойтись без помощи магии.

– А я ведь никогда не видела тебя на кухне. – Я так увлеклась, что не заметила вошедшую маму.

– Да? А вчера? – удивилась я.

– Вчера – да. – Она кивнула и села к столу. – Но не раньше.

– Зато ты досконально проверяла, насколько хорошо я составлю композиции из солнечного света и крепки ли мои иллюзии, – улыбнулась я. – Одаренная благородная девушка должна уметь зачаровать вышивальную иглу, грамотно распределить солнечные лучи, проходящие сквозь витражи, и, самое важное, она должна уметь прикрывать иллюзией несовершенство мира.

– Цитируешь почти дословно, – слабо улыбнулась леди Маркаду. – Смотри.

Она повела рукой, и уютная кухонька сильно изменилась. Оказалось, что посудный шкаф по цвету не сочетается с остальными предметами, что столешница вся в царапинах, а стулья все разномастные.

– У меня вся жизнь такая, – усмехнулась она и щелкнула пальцами.

Иллюзии вернулись на место, и мне стало как-то неуютно. Слишком быстро все произошло.

– Так измени это. Ты уже начала менять свою жизнь, просто не останавливайся.

– Я хотела помочь тебе. – Леди Маркаду приняла из моих рук исходящую ароматным парком чашку. – Но что я могу теперь? Знаешь, как я была рада, когда случайно встретила Дориана? Интересно, как ему удалось так ловко и быстро подстроить нашу встречу?

Я налила себе отвар и тоже устроилась за столом. И тут же подхватилась обратно на ноги – пирог-то не разрезала и даже на тарелку не выложила.

– Так что ты выяснила у него? – осторожно уточнила я и поставила перед ней блюдечко с кусочком пирога.

– Что четыре года назад он потерял голову от девушки с факультета артефакторов. И что она согласилась выйти за него замуж, – тускло произнесла мама. – А потом улетела с драконом. Но Дорри не верит, что его могли бросить. Ведь не все такие, как я.

– Это он так сказал? – ужаснулась я и наконец села к столу.

– Он так подумал, – убежденно ответила мама. – В общем, он не верит, что Эвер улетела по доброй воле, и ищет ее. Чтобы спасти.

Сжав в руках чашку, леди Маркаду глухо добавила:

– Он готов был на мне жениться. Чтобы через нашу семью получить доступ в Драконьи Горы.

– Весь Данкатл знает, что Лидсмад Гаро – беглец. Изгнанник, которого вышвырнули с родины, – нахмурилась я. – Как он может дать доступ Дориану, которого, кстати, тоже выкинули оттуда.

– У него есть план, как нас всех использовать. С выгодой для всех. – Мама криво улыбнулась. – Я плохая мать. Едва только он сказал про свой план, как я… Выгнала его, наплевав на твое спасение. Раненое сердце и задетая гордость оказались дороже тебя, Ари.

– Готова поспорить, что он обещал вернуться, – спокойно сказала я. – И можем ли мы ему доверять? Знает ли он о Квинлиг хоть что-то? И если да, то почему он спокойно принес нам книги и наблюдал, как мы в них что-то ищем?

Мама одним махом допила свой отвар и, расправив плечи, повелительно произнесла:

– Иди в постель. Дорри не хотел, чтобы мы узнали его истинные мотивы. Значит, среди принесенных им книг есть нечто важное. Я приняла несколько тонизирующих зелий и…

– Мама! Ведь ты и сама немножко зельевар, – возмутилась я, – неужели ты не помнишь, что нельзя сочетать разные тоники да еще и поливать их сверху успокоительным! А ведь ты видела, как я тебе в чашку полфлакончика опрокинула!

– У меня узкая специализация, – спокойно отозвалась леди Маркаду. – И не ори на мать.

– Прими очищающее зелье и тоже ложись, – настоятельно попросила я.

– Нет.

– Тогда свои новости я расскажу тебе только после завтрака, – мстительно сказала я.

– Ты все еще здесь, дракон не унес тебя в замок, – спокойно ответила леди Маркаду, – значит, все решаемо. К тому же в дом вы вернулись вместе, никто не ранен и даже скандала не было слышно. Значит, новости хорошие. Хорошие новости ждать приятно. Доброй ночи, Ари.

Вздохнув, я встала из-за стола и пошла к выходу. Остановившись в дверях, повернулась к ней и задумчиво сказала:

– Знаешь, ты можешь звать меня и кашей, если хочешь.

– Отнюдь. Помнишь, когда Карим так назвал тебя за обедом?

– Смеешься? Нет, конечно.

– А я запомнила, – серьезно ответила мама. – Ты сказала, что это милое и домашнее прозвище, которое приятно услышать от родных и любимых людей. Я запомнила.

Ничего не ответив, я пошла к себе. Странно, я такого в упор не помню. Хотя с Каримом мы порой цапались так, что окружающие диву давались, как еще не поубивали друг друга. Но вот этот эпизод не помню. Он начал меня так называть еще в Академии, от него все и подхватили это отвратное прозвище. Но дома… Нет, не вспомню.