Несносный Шварцвальд

– Тебе ничего. Ты же у нас в непробиваемом костюме Супермена рассекаешь. Но от тебя прямо зависит судьба Бориса и его лагеря. Как? Это я тебе расскажу подробнее, когда увижу тебя завтра дома.

Резко останавливаюсь, чувствуя, как мне под дых засадил коленом собственный отец.

– Ты меня шантажируешь?

– Нет, я ставлю перед фактом! Все. До завтра, сын!

Звонок прерывается, оставляя меня наедине с гребаной оглушающей пустотой. Чувствую, как сердце усиленно перекачивает кровь, разгоняя ее до максимума. Хочется схватить что-нибудь тяжелое и расхерачить об асфальт. Су*аааа! Неужели где-то в мире есть нормальные отцы, которые заботятся о своих детях и их благе? Есть? Где они? Все свое детство на Новый Год я загадывал одно единственное желание – «Чтобы папа со мной больше проводил времени». Каким же я был малолетним тупицей. Надо было загадывать себе другого отца! Хотя, какая нахрен разница? Все равно ни одно, ни другое бы не сбылось.

– Ричард?

В паре метров раздается голос Бориса, направляющегося в мою сторону. Подходит ближе, пробегается по моему лицу и, судя по сочувственному выражению, делает правильные выводы.

– Александр тебе уже позвонил, да?

– Да. Почему ты не послал его? – знаю, что дядька не причем, и так же, как и я, является заложником одного большого обстоятельства, но спокойное состояние собрало чемоданы и надолго укатило на Север.

– Даже если бы я его послал, ничего бы не изменилось.

– Но как ты теперь? До конца смены еще целых четыре дня.

– Всего четыре дня, Ричард. Сашка неплохо справлялся иногда, подменяя тебя, думаю, сможет доработать до конца.

Шумно выдыхаю и, не сдержавшись, футболяю траву.

– Пиздец.

– Ничего страшного, – Борис сжимает мое плечо, – я прекрасно знаю кто такой Александр Шварц. Ты не виноват, племяш. Езжай завтра, разберись. Все будет в порядке, не волнуйся, я уж точно не держу на тебя зла.

Ну да. Только от этого ни хрена не легче. Недавний разговор с Машкой внезапно всплывает в памяти и отравляет разъедающим подозрением. Я не знаю, что на уме у самопровозглашенного вершителя судеб, но если это то, о чем говорила племянница, то он настроен решительно, и бить будет по моему самому слабому месту.

Глава 23

Рич

Прохожу мимо беседки, оставляя позади несколько пар выпученных глаз, и быстро спускаюсь по ступеням к морю. Мне нужно остыть, иначе в таком состоянии могу сорваться на первом попавшемся. Я даже знаю, кто это может быть. Правда после нашего последнего разговора Кравцов больше не рыпается. До сих пор ярко сияющий фонарь под глазом служит ему не только путеводной звездой по ночам, но и наглядным напоминанием того, что происходит с надоедливыми гнидами. Аля совсем случайно проболталась о том, кто именно донес ей о моей встрече с Машей, спустив тем самым всех моих психов церберов на тупорылого барана. И не важно, что он вроде как пытался уберечь Алю от ошибки. Ага, как же, заботливый… Не сработала загрузка файлов в позапрошлый раз, зато теперь установка программы по пониманию Шварцвальдского языка была завершена успешно. Юра стал образцом человека – невидимки. Надеюсь, после моего отъезда так и останется. Потому что, если нет, придется заимствовать биту Альбины.

Скидываю с себя шмотки и, оставшись в боксерках, разбегаюсь и ныряю в воду. Проплываю метров сто, но нихрена не расслабляет. Только мышцы в тонус привел, а мозги как кипели, так бурлят и дальше. Эта зависимость от отца душит удавкой. Чувствую себя поюзаным солдатиком в шелестящем мире зелени Щварца старшего.

Возвращаюсь к берегу. Подплываю ближе и замечаю одиноко сидящий на песке хрупкий силуэт. Сердце сжимается в тугой комок. Моя девочка. Как же я тебя сейчас расстрою, хорошая моя.

Именно в эту секунду ненависть к отцу граничит с ненормальной. Ведь это ненормально питать настолько отрицательные чувства к родному человеку. Правда в том, что именно родные могут нанести самую большую боль. И в данный момент отец наносит ее не только мне, а еще и Але.

– Что ты здесь делаешь, Апельсинка? – стараюсь придать голосу бодрости, но выходит так себе.

– Мне показалось, что ты расстроен, – тихо отвечает, вставая с песка и подходя к кромке воды, – не хотела оставлять тебя одного.

Я сейчас завою, бл*дь! Ну откуда она такая идеальная?

– Иди ко мне, Аль, – зову ее в воду.

– К тебе? Прямо ночью? – недоверчиво переспрашивает витаминка. Я не вижу лица, но отчетливо представляю, как хмурятся ее брови.

– Ты никогда не купалась ночью?

– Нет. Ни разу. Мало ли какая зараза там проплывет.

– А ты ко мне иди. Зараза к заразе не пристает, ты же в курсе. Так что рядом со мной будешь в безопасности.

Пытаюсь острить, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, но даже у Тилля Линдеманна получилось бы спеть «Тополиный пух» лучше, чем у меня сейчас сказать что-то толковое.