Несостоявшиеся столицы Руси: Новгород. Тверь. Смоленск. Москва

В 1371 г. Михаил Александрович во второй раз получил у Мамая ярлык на великое княжение, но, отказавшись взять вспомогательное татарское войско (наследие Андрея Городецкого уходило в прошлое), выехал на Русь лишь в сопровождении посла Сарыхожи. Результат получился под стать прошлогоднему. Дмитрий Иванович заявил: «Къ ярлыку не еду, а въ землю на княжение на великое не пущаю, а тебъ послу путь чист» [ПСРЛ. Т. 15, вып. 1, стлб. 94–95; т. 18. С. 110].

Позорным завершением этой эпопеи стало язвительное замечание Мамая в адрес тверского князя: «Княжение есмы тебе дали великое и давали ти есмы рать и ты не понялъ, реклъ еси своею силою свети, и ты сяди съ кемъ ти либо» [ПСРЛ. Т. 15, вып. 1, стлб. 95].

Твери уже не хватало сил на самостоятельную борьбу за первенство на Руси.

Развязка наступила в 1372 г. Союзные Михаилу литовские войска повоевали Переяславль, сам Михаил, продолжая традиции тверских князей, разгромил Торжок, а в июле вместе с Ольгердом двинулся на Москву. На сей раз московские войска встретили Ольгерда не под столицей, а у Любутска на Оке. Там же и был заключен мир, ознаменовавший полное и окончательное поражение Твери, чьи интересы литовский союзник-покровитель принес в жертву политической целесообразности: в договоре впервые в международной практике великое княжение именуется «очиной» Дмитрия Ивановича Московского[ДДГ. № 6. С. 22].

А в 1375 г., после краткого времени мира и межкняжеских съездов (в этот период Дмитрий Иванович даже отпустил в Тверь сына Михаила, выкупленного в Орде из долговой кабалы), в Тверь перебежал сын последнего московского тысяцкого Иван Васильевич Вельяминов вместе с видным гостем Некоматом Сурожанином.

Этот побег, судя по вниманию, что уделили ему летописные своды и сами князья, как-то очень заметно перекосил систему управления Московским княжеством, а заодно продемонстрировал наличие достаточно глубоких и пока до конца не разобранных связей между элитами Москвы и Твери. Михаил Александрович, видимо, решил, что бегство Вельяминова (а также очередное «розмирье» между Москвой и могущественным ордынским эмиром) даёт ему новые серьезные козыри в борьбе за власть, — и отправил Ивана Васильевича вместе со все тем же Некоматом ко двору Мамая. Вскоре из Орды пришел посол Ачихожа с ярлыком тверскому князю на великое княжение владимирское, и будущий Дмитрий Донской решил на этот раз все же поехать в Тверь к царскому ярлыку. Помимо Дмитрия Ивановича и его брата серпуховского князя Владимира Андреевича к Твери с визитом отправились суздальско-нижегородский князь Дмитрий Константинович с сыном и братьями, ростовские князья Андрей Федорович и Василий и Александр Константиновичи, князь Иван Васильевич Вяземский, ярославские князья Василий и Роман Васильевичи, белозерский князь Федор Романович, кашинский князь Василий Михайлович, перешедший на сторону Москвы, моложский князь Федор Михайлович, стародубский князь Андрей Федорович, князь Роман Михайлович Брянский, новосильский князь Роман Семенович, оболенский князь Семен Константинович и его брат тарусский князь Иван. Короче говоря, к стенам Твери, как бы репетируя предстоящий слет на Куликовом поле, собралась вся Северо-Восточная Русь вместе с немалой частью Черниговской и Смоленской земель.

По итогам этого «рабочего визита» Михаил Тверской признал себя «молодшим братом» Дмитрия Московского и в следующих формулировках поставил крест на последней попытке Твери оспорить первенство Москвы: «А вотчины ти нашие Москвы, и всего великого княженья, и Новагорода Великого, блюсти, а не обидети. А вотчины ти нашие Москвы, и всего великого княженья, и Новагорода Великого, под нами не искати, и до живота, и твоим детем, и твоим братаничем» [ДДГ, № 9. С. 25–26].

Последняя битва завершилась. Но понимание итогов этой битвы, равно как и всего противостояния Москвы и Твери, в XIV в. будет неполным, если не попытаться все же разобраться с тем, как эта борьба отражалась на жизни обычных людей по всей Северо-Восточной Руси. Не вызывает сомнения ужасная роль княжеских междоусобиц в жизни тверичей в 1318 г. или москвичей в 1308-м. Но для того, чтобы лучше понять «регионалистскую» московско-тверскую альтернативу Михаилов — Даниила — Юрия — Дмитриев нужно попытаться сравнить её «демографические итоги» с аналогичными итогами почти реализовавшей «интернациональной» альтернативы Андрея Городецкого и Федора то-Ярославского-то-Смоленского.