Несовершенные любовники

Господин Дефонтен пытался объяснить мне, почему он любит эту музыку, а поскольку он был хорошим учителем (преподавателем математики), то даже научил меня играть на его фортепиано несколько тактов токкаты BWV 911, которые я никогда не забуду, однако что-то мешало мне проникнуться этой мелодией. И вот ночью, после встречи с Лео и Камиллой, ворочаясь в постели, охваченный жаром нахлынувших на меня чувств, я вдруг услышал обрывки токкаты я слышал их, забывшись в тяжелом сне, пытаясь уловить среди беспорядочных нот триоль Камиллы и осознавая, что с утренним пробуждением всё это испарится.

«Поцелуемся», — тихо прошептал я. Мы еще какое-то время были немного скованы, но самое сложное осталось позади, и мы могли вернуться к простым вопросам: в каком ты классе сейчас, а вы в каком, а какие будут у вас учителя, ах, этот, я его знаю, правда, он классный? Ну и в таком же духе. Вдруг Лео неожиданно произнес: «Вообще-то мы пришли сообщить тебе, что с нами приехал наш отец».

Вот как? Их отец, Бернар Дефонтен?

«Да, на этот раз он сам привез нас сюда», — сказала Камилла. «С личным шофером?» — спросил я, окунаясь в их мир, где родители передвигаются на служебном автомобиле с шофером и завозят своих детей в школу по дороге в аэропорт. Но на этот раз, насколько я понял, отец Лео и Камиллы сам привез их на собственной машине, чтобы немного побыть с ними. Я в ответ лишь покачал головой, для меня это было непостижимо: отец, который находит свободное время для общения со своими детьми лишь в машине в промежутке между двумя авиарейсами. Но это было совершенно естественно для того мира, в котором жили Лео и Камилла. «И потом, бабушка и дедушка не любят, когда он приезжает с шофером, из-за соседей». Из-за соседей?! Ах, ну да, понятно! «Нет-нет, тебя это не касается, — поспешила добавить Камилла, — но ты же знаешь, какие наши родители». Мне начинала казаться странной их болтовня, раньше, когда им было по семь лет, они так подробно не распространялись о своей семье, и почему они так стараются мне объяснить, что их отец здесь?

«Вообще-то, — сказал Лео, — бабушка и дедушка хотят, чтобы ты пришел к нам». — «Вообще-то, они приглашают тебя на ужин», — продолжила Камилла. — «С твоей матерью, вообще-то», — добавил Лео.

Я никак не мог вникнуть в то, что они говорили, шокированный этим «вообще-то». Они, наверное, выучили это словечко совсем недавно, не понимая, что французский за время их отсутствия немного изменился. Обладая гибким умом и незаурядными способностями, они на лету схватывали в каждой стране, в которую попадали, новые выражения и словечки, но иногда перебарщивали, повторяя их при каждом удобном случае — такой была их манера адаптироваться к новой жизни, вообще-то.

Мы сидели на траве нашего дворика, еще теплой под лучами полуденного солнца, но я чувствовал, как постепенно рассеивается тепло, и треугольная тень от сарайчика, неумолимо приближаясь, вот-вот коснется нас, а моя мать вернется из мэрии. У меня не было желания вслушиваться в последние слова близнецов. Мне казалось, что с того момента, как они неожиданно появились передо мной, прошла не пара часов, а несколько бессонных ночей. Я бы хотел, как и раньше, наслаждаться с ними покоем, но меня ждали другие события, к которым я не был готов.

«Тебя это достает», — вздохнул Лео. «Нас это тоже достает», — подхватила Камилла. «Меня это не достает, но я не знаю, сможет ли моя мать…» — но я так и не закончил фразу, внезапно охваченный ужасом. Моя мать, в доме Дефонтенов, с господином Бернаром Дефонтеном, генеральным директором компании? «Бабушка говорит, что они хорошо знают друг друга», — сказала Камилла. «Кто?» — «Твоя мать и Бернар, они знают друг друга с детства, ну, как мы с тобой». — «Бернар, наш отец», — уточнил Лео.

Их вежливость, невероятная деликатность, тонкое восприятие мира опьяняли меня. Во мне словно включился чрезвычайно хрупкий механизм, о котором давным-давно забыли. И я злился на них из-за какофонии, от которой гудела моя голова. Я жалел о прерванном общении с моим молчаливым двухколесным другом, я мечтал перепачкаться в смазке с головы до ног. Вернуться назад, к тем минутам, пока они еще не появились, вновь окунуться в растворяющую мысли жару последних дней летних каникул. Или увидеть Поля на новеньком синем мотороллере, а потом удрать с ним из города и лететь по проселочным дорогам, чтобы ветер в ушах свистел.

Мне нужен был воздух, я вновь задыхался. Столько лет их всё не было, и бац — они здесь.