Нести свой крест

– Иди с миром, и пусть тебе воздастся за проявленную мудрость…

Трехосные тяжелые «Уралы» российской армии цвета хаки выкатывались на прилегающие

к площади улицы, высыпавшиеся из них желторотые юнцы, с бритыми затылками в

мешковатой форме, выстраивались вокруг бойцов Штурмина вторым кольцом оцепления, оттесняя прибывающих к мечети жителей Турпал-Юрта. Людская молва стремительнее

любых СМИ разнесла по селу весть, что русские взяли в заложники имама и его

прихожан.

В руках взбудораженных сельчан появилось оружие – от стародавних берданок до

безотказных калашниковых.

В воздухе почувствовался сладкий запах адреналина и едва уловимый – пороха и

оружейной смазки – предвестников большой беды. За какие-то полчаса площадь

превратилась в заряд сокрушительной силы, которому не хватало пока только детонатора.

– Майор, что за балаган ты тут устроил?! – полковник Гайдуков спрыгнул на ходу с

подъезжающего штабного «УАЗа», уронив в придорожную пыль фуражку.

Перед его глазами из мечети сквозь узкий живой коридор, устроенный Штурминым,

ручейком вытекали люди, досматривались портативным металлоискателем, не прижимая к

себе руки и стараясь не делать резких движений. Взвинченное состояние с обеих сторон в

любую секунду могло спровоцировать взрыв.

– Выполняю приказ, – коротко и сухо ответил Штурмин, застегивая широкий ремень с

кобурой и принимая из рук капитана автомат.

Полковник побагровел и пошел пятнами от негодования. В его понимании выполнение

приказа о захвате банды боевиков должно было быть стремительным и неприклонным. Ни

разу не участвовавший в открытых боестолкновениях, он прибыл в Чечню за новыми

звездами на груди и на погонах, да за выслугой лет, и терпеть не мог, когда подчиненные

показывали свой норов.

– Твой приказ – взять Дадаева, а не миндальничать с черножопыми! – Гайдуков сорвался

на визг, взбешенный самоуправством младшего по званию и по статусу.

Находившиеся рядом прихожане недовольно зашумели. И если только что они в коротких

фразах благодарили бойцов за проявленное благоразумие, то теперь в их глазах не было

ничего кроме лютой ненависти.

– В мечете нет боевиков, – сквозь зубы процедил Штурмин, стараясь понизить градус

общения. – И не уверен, были ли. В этот раз разведка ошиблась.

Раздув щеки, выкатив глаза, Гайдуков оттолкнул Штурмина в сторону и направился ко

входу в мечеть, где возле дверей стоял имам, из-под полуопущенных век наблюдавший за

разворачивающейся между двумя федералами баталией. Его длинные узловатые пальцы

медленно перебирали костяшки четок, вторя едва шевелящимся в молитве губам.

– Я сам разберусь! – рука полковника легла на клапан кобуры.

Ситуацию могло спасти только чудо, и то ли просьбы имама были услышаны, то ли

Всевышний сам решил остановить творимую на земле глупость, то ли проведение дало

людям шанс, но в спор вмешался громогласный окрик:

– Отставить!

Все, как по команде, обернулись назад. Штурмин инстинктивно подобрался, бойцы

вытянулись в струнку, Гайдуков вжал голову в плечи, точно получив хорошую затрещину.

В трех метрах от них в пыльном камуфляже и лихо заломленной на затылке фуражке стоял

командующий СКВО, с посеревшим лицом и проницательным взглядом.

– Какого черта здесь творится?

От тона, каким был задан вопрос, присутствующим показалось, что солнце вмиг село за

горами и посреди лета неожиданно наступила зима. В армии такое редко, но случается.

Гайдуков, лебезя, поспешил с объяснениями к командиру. Теперь-то в присутствии

старшего по званию с него снимается всякая ответственность за происходящее, и можно

вздохнуть спокойно.

Пока его обвиняли во всех смертных грехах, Штурмин стоял в стороне, понурив голову, наблюдая, как последние прихожане покидают стены мечети. Утешением,

перевешивающим любые невзгоды, оставалось то, что ему удалось избежать конфликта, удалось сохранить жизни бойцов и местных жителей. Вот и имам в знак признательности

кивнул ему головой, перед тем как скрыться за дверью: спасибо, а между собой вы уж как-

нибудь сами.

Резким взмахом руки оборвав Гайдукова на полуслове, командующий спросил:

– Вы что тут одну победоносную войну решили устроить, подполковник?!

– Полковник… – по инерции позволил себе поправить командующего полковник Гайдуков, еще не поняв, что тучи сгустились над его головой.

– Подполковник! – голос командующего лязгнул, как жернова мельницы, стирая любые

противоречия, и с желчью продолжил, – или вы думаете, я не умею считать звезды на

погонах? – И, повернувшись к Штурмину, сменил гнев на милость. – Докладывайте, подполковник…

Между небом и землей

Солнце лилось сквозь цветные витражи узких арочных окон, распадаясь разноцветной

мозаикой по каменному полу, отшлифованному за многие годы ногами не одной тысячи

прихожан, рисуя на стенах причудливые узоры разнообразных оттенков. Солнечный

зайчик задорно плясал под сводами храма, словно поддразнивая недвижимую фигуру, распятую на деревянном кресте, которая взирала на происходящее со скорбью и

укоризной, застывшей в искусно вырезанных неизвестным мастером глазах.