Нестор Махно

– Славно бы. Ану, езжай туда, капитан, выясни обстановку. Скорее всего бандиты сами уничтожают свои запасы, чтоб легче было бежать.

Порученец поскакал на передовую. Еще в степи услышал нараставшие звуки боя: рявкала артиллерия, дробно стучали пулеметы. Ершов пришпорил коня, но командира Симферопольского полка Гвоздакова в Перегоновке не застал. Тот был севернее. А в штабе причину взрыва толком не могли объяснить.

– Может, морские мины пустили в расход, – предположил комбат Гаттенбергер, высокий блондин с тяжелой челюстью. – Разведка что-то такое докладывала.

– Не исключено, – согласился порученец и вышел.

Село запрудили обозы.

– Какой части? – спросил Ершов первого попавшего вахмистра.

– Феодосийский, рядом Керчь-Еникальский полк.

Синие утренние тени вытягивались вдоль заборов и хат. По улице метались всадники.

– Пятую! Офицерскую сюда! – требовал полковник, сидя на горячей вороной лошади. В руке у него бинокль, стекла взблескивали. Ершов подъехал, представился, поинтересовался:

– Что за взрыв был?

– А бес его ведает. Это у них. Пугают уркаганы и лезут, как саранча. Вы ближе, ближе взгляните! – рассердился полковник. – Пятая! Подтянись! За мной! – и он ускакал.

Порученец поехал за ротой. Она пела:

Грудью под-дайсь!
Напра-во рав-няйсь!
В ногу, ребята, иди-те!

От этой лихой песни легче стало на душе. Но путь капитану преградили телеги. На них стояли пулеметы с продетыми лентами и поднятыми прицелами. Рядом торопились солдаты. А назад уже везли раненых, шли сестры милосердия в белых косынках. Справа на огороде стояли пушки. Подпрыгивая, били прямой наводкой.

– С коня, капитан! – услышал Ершов. – С коня! Срежут!

Он и сам видел, что порет глупость, но молодой задор и пример генерала Слащева, которого пуля боится, не позволяли прятаться. Кто-то звал:

– Ершов! Сюда!

Он заметил на чердаке открытое окошко и чью-то руку. Заехал во двор, привязал коня и по лестнице поднялся под крышу.

– Какая встреча! – послышался незнакомый голос. – Лезь сюда. У нас тут наблюдательный пункт.

Капитан забрался на чердак.

– Не узнаешь? Эх ты, друг ситцевый. Кроткое я! Новочеркасск, госпиталь. Сестричка Вера с шелковыми прядями!

– А-а, – Ершов улыбнулся. – Здорово, Анатолий!

Они обнялись.

– Теперь зыркни, зыркни! – приглашал Кроткое.

В щель было видно, как за голубой речкой ехали на тачанках, бежали толпами к Перегоновке махновцы. В реве орудий, в свисте, стоне можно было лишь понять, что идет навальное наступление. Выдержат ли защитники? Сражение шло внизу. Вправо и влево на огородах фигурки рассыпались, терялись. Весь в чердачной пыли Анатолий передавал команды орудиям, и за Ятранью, за хатами, то и дело кустисто рвались снаряды, вспыхивали белые облачка шрапнелей. А с того берега всё валили, лезли новые конные и пешие и словно пропадали у околицы. Глухо доносилось: «Р-ра! Р-ра!»

Усилился и обстрел позиций добровольцев. Неподалеку от наблюдательного пункта вздыбилась земля, полетели доски.

– Ох и лупят! – поразился Кротков. – Отличные наводчики. Откуда снабжаются? Поди разбери.

Немало повидавший Ершов тоже был удивлен упорством махновцев. Он не раз восхищался холодной стойкостью офицерских частей, но чтобы так отчаянно дрались какие-то бандитские шайки – казалось невероятным. «Мы бьемся за святую белую идею, за судьбу великой России, – полагал он. – Любовь к ней, честь ее – без этого моя жизнь теряет смысл. А что им надо? Чего ради сирые лезут на смерть? Хотят прорваться к беленьким хатам, к женам, детям? Пожалуй, так».

Спустя часа два махновцы, наконец, выдохлись и покатились, толпами побежали назад. Теперь, решил порученец, пора возвращаться и докладывать генералу, что атаки отбиты…

В это время севернее по речке, у сельца Рогово, повстанцы Александра Калашникова с высот пытались развить наступление. Но и тут ничего не получалось. Роты Симферопольского полка во главе с генералом Гвоздаковым стояли стеной. Виктор Билаш тем не менее был спокоен.

– Ждем вестей, – говорил он Калашникову, стоя на кургане. – И не пори горячку! Штаб армии следит…

– Какую горячку? – кипятился Александр. – Мы в окружении. Ловушка вот-вот захлопнется, и перебьют как мух. Давай подкрепление, пока не поздно!

Начальник штаба загадочно усмехался, кривя правый угол губ. Хотя в глубине души он тоже стал сомневаться. «А если всюду так? Белые не шутят. У них небитые войска, куча генералов. Но и мы не пальцем сделаны, как выражается Батько. Потомки славных запорожцев! Где-то обязательно прорвемся».

Особые надежды он возлагал на южный участок. Там уперся Крымский корпус. Испытанные хлопцы. Один железный полк Полонского чего стоит. А на них надвигались из Одессы новобранцы: всякие гимназисты, уркаганы и прочая шваль. Разметать их и ударить в тыл офицерам по речке Ятрань – вот какая стояла задача. Но первым прискакал все-таки гонец с севера, куда была отправлена почти вся кавалерия.

– Умань наша! – доложил он радостно. – Кадеты обоср… Что там творилось!

– Говори яснее.