Несвятое семейство

– Имя! – вскричал Полуянов. – Скажите имя! Как ее звали!

– Не имею ни малейшего понятия, – промолвила Царева. – Даже не догадываюсь.

– Но кто она? Откуда?

– Представления не имею.

– Сколько ей лет?

– А уж об этом и подавно. Впрочем, я слышала, что она уже давно перешагнула нежный возраст – я думаю, ей за пятьдесят, и еще у меня имеется подозрение, что эта дама связана с телевидением. Впрочем, утверждать не буду, это все мои домыслы.

Дима сделал еще два-три захода, но ничего больше из актрисы вытянуть не сумел. И то – хлеб, да какой!

Он мило попрощался со старушкой, велел передавать пожелание здоровья дочери и повесил трубку.

* * *

Во «Всемирном журнале» странички у Черепанова не имелось, или он шифровался псевдонимом, лицо свое не открывал. Хотя нечего было особенно ожидать, что он в нем гостил. «Всемирный журнал» – развлечение для граждан, ориентированных на слово, с ним по роду основной своей деятельности связанных: журналистов, как Дима, копирайтеров, сценаристов, пиарщиков, переводчиков. Короче, питомцев журфаков, филфаков и прочих литинститутов. Роман же был совсем другой – Актер Актерыч по натуре, демонстративная личность (подумал Дима в терминах Юнга или Леонгарда). Такому типажу ближе визуальные и эмоциональные способы выражения.

Однако и на «Однокашниках» Черепанова тоже не нашлось. И на сайте «В связи» – тоже. А вот во всемирно известном «Фотоальбоме» Диму ждал успех. Аккаунт актера оказался переполнен фотографиями и друзьями. Шутка ли! Более пятисот карточек! Ровно двести двадцать два френда! Дима аж потер руки от удовольствия. Не может быть, чтобы среди подобного богатства не оказалось ни единой ниточки, ни одной зацепки!

Он плюхнулся в это море разливанное друзей и общения. Проплавал в нем много часов. Надя позвала его ужинать – журналист механически сжевал судака, без выражения сказал: «Спасибо, очень вкусно» и чмокнул Надежду в щеку. Митрофанова уж и не дергала его – знала: если муж чем (особливо работой) увлечется, отрывать его от этого занятия – себе дороже. Творческий человек, что поделаешь! А может, это типичный эгоизм самца. Надя ведь, к примеру, как бы ни была занята, всегда готова на Диму переключиться, если она вдруг ему понадобится. А может, просто штука в том, что она Полуянова больше любит, чем он ее?

Спецкор, меж тем, нисколько даже не заметивший терзаний спутницы жизни, без устали, до рези в глазах просматривал фотографии френдов на страничке актера. И довольно быстро и, к сожалению, со всей определенностью оказалось, что богатство на аккаунте убитого – только видимость. То есть о стиле жизни Черепанова оно свидетельствовало. О его друзьях, интересах, времяпрепровождении. Но о его связях – настоящих, крепких, подлинных – нисколько. О том, с кем он живет, кого он любит и через кого уязвим – тоже ничего понять было нельзя.

Судите сами. В графе события, к примеру, значится, довольно многообещающе: первомайские шашлыки с друзьями на озере. Однако на фото, сопровождающем текст, нет ни друзей, ни озера. Одни шашлыки. В самом буквальном смысле – красочное фото, крупным планом натюрморт: румяные куски мяса, колбаски, крылышки на решетке. И – все. Ничьих портретов, никаких пьяных обжиманцев или групповых фото, где все, до чрезвычайности веселые и любящие друг друга, виснут один на другом или прочие глупости вытворяют.

Или, к примеру, в списке любимых мест значится кафе «Хлеб или булка» в Верхнем Спиридоньевском переулке. Актер добросовестно зачекинился там (то есть отметился через сайт) больше десяти раз. Но, кроме фотографий интерьеров кафе и пары соблазнительных пирожных, ничего, свидетельствующего о лично его там пребывании, не поместил. Куда как было бы логично (а как для расследования полезно!), чтобы Черепанова там с какой-нибудь пассией ушлый официант на фотик щелкнул. А хозяин аккаунта – р-раз, и фоточку себе на страничку горделиво поместил: вот, дескать, я с какой прелестной фифой в каких прекрасных местах бываю. Но нет, ничего подобного! Решительно нигде ничего личного. И так во всех прочих любимых местах. Полуянову было чрезвычайно интересно, конечно, для понимания личности покойного, что любил тот места известные, выдававшие в нем скорее провинциала, чем завзятого москвича: Патриаршие и Чистые пруды, ВДНХ и Парк Горького, рестораны «Невольник чести» на Тверском бульваре и «Звездная фуа-гра» на Тверской. Однако его расследование это не продвигало ни йоту.