Несвятые святые женщины

Перед преставлением своим она заболела 26 декабря и была больна шесть дней. Но болезнь ее была особенная. Днем она лежала на постели и творила, не переставая, молитву, а ночью сама вставала и молилась, никем не поддерживаемая. Про нее говорили:

– Не вправду хворает: днем лежит, а ночью встает и молится.

– Что вы осуждаете меня, – отвечала она, – разве не знаете, что от больного Бог ждет молитв?

На рассвете 2 января 1605 года она позвала своего духовного отца Афанасия и приобщилась Святых Таин. Села на одре своем, позвала детей, и крепостных, и всех крестьян своего села, наставляя их любви, молитве, милостыни, прибавила, о чем мечтала с юности и что ей не далось:

– Возжелала я великого ангельского образа еще от юности моей, но не сподобилась по грехам моим. Так угодно было Богу. Слава праведному суду Его.

Иулиания велела раздуть кадило и положить в него ладан, простилась со всеми, легла, трижды перекрестилась, обвила четки около руки и сказала: – Слава Богу за все. В руки Твои предаю дух мой. Аминь.

И видели все в час разлучения души ее с телом на голове ее золотой венец и белое покрывало. Положили ее в клеть. Ночью все видели горящие свечи, и весь дом наполнился благоуханием.

Все это происходило в Нижегородской вотчине, и ночью она явилась одной женщине с приказом, чтобы везли ее в пределы Мурома и погребли у церкви Святого Лазаря, друга Божия, подле ее мужа. Тело ее положили в дубовый гроб и похоронили в Лазаревской церкви.

Когда хоронили ее сына Георгия, то, копая ему могилу, нашли тело Иулиании, источающее благовонное миро.

Вот правдивое житие мирской праведницы времен Московской Руси.

Кража Рассказ одной барыни

Среди моих слуг была горничная – молоденькая, бойкая девушка Ольга. Я считала ее очень доброй и честной, никак не предполагая, чтобы она была виновницей часто повторявшихся у меня пропаж мелких вещей.

Наконец, пропало что-то довольно ценное, на что нельзя было не обратить внимания, и оказалось, по всем уликам, что вещь украдена Ольгой. Я позвала ее и долго уговаривала, сначала с глазу на глаз, признаться мне, повиниться… Видя, что никакие просьбы на нее не действуют, я позвала тех, кто ее обвинял. Их было три: гувернантка, ключница и другая горничная, Маша. Вошла вместе с ними и сестра. Все уверенно говорили, что вещь взята и спрятана Ольгой. Она божилась и клялась, что нет…

Происходило это ярким, тихим весенним утром, в моем угловом просторном кабинете, на втором этаже дома, выстроенного 50 лет тому назад чуть ли не из мачтового леса. Окно в сад было открыто, в него лились потоки света и веселое щебетанье птиц. Возле окна, в углу, высоко висел образ святителя Николы Вешнего, в окладе, но без киота. В пылу своих уверений девушка вдруг взглянула на образ и, как исступленная, начала креститься и клясться.

– Да если я это взяла, – неистово кричала она, – да накажи меня святой Николай Чудотворец!.. Да не сойти мне с этого места! Да разрази меня Никола Угодник! Лопни глаза мои! Издохни я сейчас, как…

Она не закончила…

В углу, в самой иконе или под ней, раздался удар, подобный выстрелу.

Рука Ольги поднялась было для крестного знамения и тут же упала. Она косилась со страхом на образ. Прошла минута тяжелого молчания… Все смотрели на икону, чего-то ожидая, и тут Ольга повалилась мне в ноги:

– Я взяла! Я украла!.. Я! Я! Я!..

– Мы это знали! – сказала я. – Твои сундуки обыскали еще сегодня утром, как и сундуки всех девушек. Они сами об этом просили… Только ты одна не знала, что пропажа уже найдена в твоих вещах. Не мне кайся, а Господу Богу! Молись, чтобы Николай Чудотворец не наказал тебя за ложь!

Ольгу пришлось выводить под руки: у нее дрожали ноги так, что она еле доплелась до девичьей.

Но этим удивительным стуком дело не кончилось. Вечером Ольга не пришла для обычных приготовлений в моей спальне. Я спросила, что с ней.

– Больна, – отвечали мне.

Я подумала, что это вследствие испуга и волнения, но оказалось не то. Можно себе представить, как глубоко все были поражены, когда на другое утро у Ольги на глазах оказались два красных пузыря. Она, кроме того, была без памяти.

Послали в Новоржев за доктором. Он объявил, что болезнь очень редкая и опасная. В продолжение шести недель несчастная девушка была между жизнью и смертью.

Мы все за нее беспокоились. Жаль было глупую девчонку! Наконец, она поправилась. Опасность миновала, но ее зрение не вполне окрепло. И несколько лет спустя я слышала, что глаза у нее очень слабы.

Надо думать, что она больше не лгала перед иконами и не кричала при этом: лопни глаза мои!..

Сделка