Несвятые святые женщины

Я узнал об этом дивном происшествии от одной из девиц. После ее рассказа я позвал вторую девицу и расспрашивал ее, и она рассказала мне точно так же, как и первая, не разноглася с ней ни в одном слове. Третьей девицы не было в это время в селе. Я спрашивал их: почему они так долго никому об этом событии не рассказывали? Они отвечали: «Мир называет нас святошами, подозревает в лицемерии, и поэтому мы решили навсегда сокрыть эту тайну, чтобы не подвергнуться еще большему осмеянию и оскорблению».

Я не могу не верить истинности этого происшествия, во-первых, потому что свидетельниц было три, и подозрение в вымысле невозможно, во-вторых, потому что они ведут жизнь безукоризненную, и я за мое сорокалетнее пастырское служение знаю их с самой юности.

Всадник на белом коне

Как-то старушка-мать, жена священника, собралась к сыну, тоже священнику, поступившему на должность за 150 верст от его родины. Как ни далек был путь, а материнское сердце не могло перенести разлуки с сыном. Старушке-матери хотелось повидаться с ним, посмотреть на новое его житье, самой увериться в его здоровье и семейной жизни. Взяв с собой дочь, дабы разделить скучное дорожное время, она пустилась с ней в путь и благополучно прибыла, куда стремилась сердцем и душой.

Радостно было свидание. Незаметно прошло время. Но нужно было старушке снова расстаться с дорогими сердцу детьми и возвратиться домой, где ее ждала остальная семья. Со скорбью сердца, столь естественной при разлуке с близкими, старушка-мать пустилась с дочерью в обратный путь.

Дорога к концу зимы была нехороша по случаю оттепели. На полпути к дому, во время ночлега в селе, шел проливной дождь. Утром, встав еще перед зарей, мать и дочь со стариком кучером выехали с постоялого двора. Дорога шла низом и вела прямо к реке, по которой ездили в зимнее время. Лошади шли шагом, под санями была вода. Женщины тревожились. Они уже просили кучера воротить лошадей назад, но старик по простоте и упрямству не слушал их и ехал все вперед и вперед.

По окрестностям раздался звон колоколов, созывающий православных в Божии храмы на молитву, так как день этот был праздничный.

– Владычица, Мати Бога нашего, спаси и помилуй нас! Святые все, помогите нам, – молили мать с дочерью.

«Теперь христиане, – думали они, – молятся в храмах святых, а мы вот в пути и в опасности». Как бы в подтверждение, хрустнул лед, и лошади ухнули передними ногами в бездну… Путники обомлели от ужаса. Вдруг, откуда ни возьмись, всадник на белом коне схватил под уздцы лошадей и, осадив их назад, воскликнул: «Куда, неразумный старик, везешь женщин? Или не видишь: тут смерть неминуемая, воротись назад в селение!»

– А вы, – обращаясь к матери с дочерью, продолжал всадник, – благодарите Господа за то, что Он по милости Своей дал вам время для покаяния и молитвы, благодарите его за свое спасение от неминуемой гибели.

И всадник повернул лошадей назад к селению и помчался по реке, только брызги разлетались под копытами его коня.

Мать и дочь возвратились на постоялый двор и дождались дня. Утром они узнали от крестьян, что по той дороге, где они ехали, нельзя продолжать путь – вода сломала лед. Они наняли проводника, и с ним безопасной дорогой благополучно возвратились домой, сохраняя навсегда истинную благодарность Господу за избавление от неминуемой гибели чудесным явлением всадника на белом коне.

Повесть о доброй боярыне

Иулиания была дочерью богатого служилого дворянина. Мать свою Иулиания потеряла на седьмом году, и ее взяла к себе в Муром бабушка, и воспитывала в течение шести лет до своей смерти. Умирая, она завещала своей дочери взять к себе племянницу. С ранних лет Иулиания отличалась послушанием, смирением и молчанием, стремилась к молитве и посту.

Тетка выговаривала ей за строгость ее жизни, а двоюродные сестры смеялись:

– О, безумная, зачем в такой молодости плоть свою изнуряешь и красоту девственную губишь!

Ее чуть ли не насильно заставляли с утра пить и есть. Она старалась без споров в молчании отойти от них. Была же кротка, молчалива, не величава, от смеха и всякой игры она удалялась, и, как ее сверстницы ни приглашали на свои игры и песни, она не приставала к их сборищу.

Она любила работу, и то была занята пряжей, то сидела, склоняясь над пяльцами; работе она посвящала и большую часть ночи. Она любила обшивать сирот, вдов и бедных, любила, чем могла, помогать нуждающимся и больным. Ближайшая церковь от усадьбы Араповых была в двух верстах. Поэтому в девичестве своем Иулиании ни разу не удалось побывать в церкви.