Несвятые святые женщины

Ее погребли на пятый день. Тело ее издавало благоухание. Игуменья не исполнила ее просьбы о месте погребения и о схиме. Верная Елпидифора тайно положила схиму в гроб. О своем посвящении в схиму Евпраксия сказала однажды этой монахине:

– Бог послал мне ангела своего посвятить в схиму.

В ее запечатанном ларчике нашли вериги и пакет с 250 рублями, с надписью: «На погребение и поминовение убогой Евпраксии». Это был скопленный ей за всю жизнь доход от чтения Псалтири. На могиле Евпраксии лежит плита с надписью, сделанная ее рукой задолго до кончины.

Известно несколько явлений и чудес старицы Евпраксии. Так, больная деревенская девочка видела во сне благообразную старицу, худую, небольшого роста, в шапочке, мантии и с жезлом в руках. Она повелела ей отвести себя на Абрамовщину, обмыться водой из колодца, отслужить молебен Животворящему Кресту и панихиду по игуменье Евпраксии, обещая полное исцеление. Исполнив повеление, девочка совершенно выздоровела.

Самоотверженная жизнь, нравственная крепость и великая сила веры ставят игуменью Евпраксию Староладожскую в число самых замечательных русских женщин.

Дар слез

Пелагия Ивановна родилась в октябре 1809 года в городе Арзамасе в семье зажиточного купца Ивана Ивановича Сурина. Он был умным, тихим, набожным человеком. Умер рано, и мать Пелагии, оставшись с дочерью и двумя сыновьями, вышла замуж во второй раз. Дети от первого брака не полюбили отчима, человека строгого, сурового. Жизнь девочки была безрадостна.

В детстве с ней случилось что-то странное. Она заболела и, пролежав целые сутки в постели, встала не похожей на саму себя. Из умного ребенка она превратилась в какую-то дурочку, причем глупость эта была напускная.

Пелагия выросла высокой, стройной, крепкой и красивой. Мать надеялась, что при ее красоте найдутся женихи, несмотря на ее странности. В 16 лет мать поспешила ее пристроить.

Смотреть невесту пришел арзамасский мещанин Сергей Васильевич Серебреников, молодой человек, не имевший собственного дела, служивший приказчиком у купца. Сели пить чай, вывели невесту, наряженную в дорогое платье.

Пелагия Ивановна, чтобы расстроить свадьбу, стала дурить – поливать чаем цветы на своем платье. Когда мать стала делать ей замечания, она ответила:

– Что вы, маменька? Или вам больно жалко цветочков-то. Ведь не райские это цветы.

Несмотря на отговоры родных, Сергею Васильевичу невеста чрезвычайно приглянулась. И, на какую бы глупость ни решалась Пелагия Ивановна, чтоб расстроить брак, ничего не помогало. В 17 лет ее выдали за Серебреникова.

Уже замужняя, Пелагия Ивановна поехала с мужем в Саров. Старец Серафим беседовал с ней наедине шесть часов, дал ей четки. Содержание беседы никому не известно.

В ночное время Пелагия Ивановна целые ночи, стоя на коленях лицом к востоку, молилась в холодной стеклянной галерее, пристроенной к дому. Она приступила юродству.

Наденет самое дорогое платье, шаль, голову обернет грязной тряпкой и пойдет в церковь на праздник. Чем больше над ней смеялись, тем больше она радовалась, потому что она горячо хотела страдать.

Родились два сына, но оба вскоре умерли. Поведение жены не нравилось мужу, он стал бить ее так, что она часто болела от побоев. Когда у нее родилась дочь, она принесла ее в подоле платья к матери и сказала:

– Ты отдавала, ты и нянчись теперь, я больше домой не приду.

Она стала бегать по городу от церкви до церкви. Уносила с собой все, что попадалось под руку, и раздавала. Муж ловил ее и жестоко бил, морил холодом и голодом, а она твердила:

– Оставьте, меня Серафим испортил.

Муж решился на крайнюю меру. Он наказал жену в полицейском участке. Наказание было так жестоко, что ее мать, согласившаяся с экзекуцией, оцепенела от ужаса. Тело мученицы висело клочьями, кровь лилась на пол. Но она не издала ни стона. После этого случая городничий видел страшный грозный сон и запретил кому бы то ни было обижать Пелагию.

Полагая, что она бесноватая, муж поехал с Пелагией в Троице-Сергиеву лавру. Всю дорогу она была тиха и ласкова. Муж в радости, торопясь по важному делу, отпустил ее домой одну и дал с собой денег. Вернувшись, он узнал, что все деньги она раздала и ведет себя по-прежнему.

Тогда он заказал железную цепь с кольцом, своими руками приковал жену к стене и издевался над ней как хотел. Иногда ей удавалось разорвать цепь и тогда, гремя стальными звеньями, она полураздетая бегала по улицам города. Муж ловил ее и снова приковывал.

– Сергушка во мне все ума искал, – говорила она впоследствии, – да мои ребра ломал. Ума-то не сыскал, а ребра-то все поломал.

Однажды, сорвавшись с цепи, она в зимнюю стужу приютилась на паперти Напольной церкви в гробе, приготовленном для умершего солдата. Здесь, коченея от холода, она ждала смерти. Когда мимо прошел сторож, она бросилась к нему, прося помощи. А он, приняв ее за призрак, в ужасе забил в набат и поднял на ноги весь город.

Муж отрекся от нее и привел к матери, где она натерпелась от отчима, который бил ее, и от его шестерых детей.