Нет орхидей для мисс Блэндиш

– Можно, если охота бесплатно прокатиться до газовой камеры. Говорю же, тратить их – самоубийство.

– Тогда на кой ляд они нам? – взревел Флинн.

Ма хохотнула:

– Ладно, мальчики, расслабьтесь. Я об этом уже позаботилась. Сдам деньги Шульбергу, он будет их хоть годами караулить, правда в итоге нам достанется только половина. Но все же полмиллиона, которые можно использовать, – это лучше, чем миллион, которым воспользоваться нельзя.

Вдруг Слим сплюнул в камин.

– Разговоры! – с отвращением сказал он. – Только этим и занимаешься. Говоришь!

Он подошел к дивану, лег и принялся читать комикс.

– Как-то не впечатляет, Ма, – сказал Эдди. – Я ожидал долю в пару сотен тысяч.

Ма засмеялась:

– Могу представить.

– Тогда какими будут доли? – спросил Воппи обеспокоенно.

– Каждый из вас получит по три сотни, и ни долларом больше.

– Ты издеваешься? Триста баксов? – Эдди побагровел. – Как так?

– Это вам на карманные расходы. Каждому полагается сто тысяч, но вы их не получите. Знаю я вас. Дорветесь до таких деньжищ – и все, через неделю у вас на хвосте будет полиция. Невольно начнете сорить деньгами. Вот так и ловят идиотов вроде вас – как начнут трясти купюрами, так их и сцапают. – Она ткнула пальцем в Эдди. – Вот что ты скажешь федералам, если тебя спросят, откуда деньги? Давай, расскажи мне!

Эдди открыл было рот и тут же закрыл его. Он сообразил, что Ма права.

– Твоя правда, Ма. Вот ведь какие дела, а я думал, что разбогатею.

– А теперь я расскажу вам, что будет с деньгами. Откроем бизнес. Мне уже давно хочется. Вы, ребята, мне поможете. Я приглядела клуб «Парадиз». Он нам подойдет, его и купим. Украсим там все внутри, наймем девочек, хороший ансамбль – и будем делать деньги. За полмиллиона баксов можно все организовать по высшему разряду. Меня уже тошнит от мелкого разбоя. Пора расширяться. Станем деловыми людьми. Как вам такое, а?

Мужчины успокоились. Только Слим не слушал и по-прежнему читал комикс.

Док сказал:

– Ты у нас голова, Ма. Я – за.

– И я, – сказал Эдди. – Крутая идея.

– Подходит, – одобрил Флинн.

– А в клубе будет ресторан, Ма? – спросил Воппи. – Можно мне будет готовить?

Ма улыбнулась:

– Конечно, Воппи. Каждый из нас будет получать пятую часть прибыли. Вы все будете при деньгах, и вполне законно.

– Погоди, – сказал Эдди. – А если федералы заинтересуются, на какие шиши мы открыли дело? Что тогда?

– Тогда Шульберг подтвердит, что одолжил мне деньги.

– Обо всем-то ты подумала, – сказал Эдди. – Когда начинаем?

– Прямо сейчас. Чем раньше, тем лучше. Завтра я выкуплю клуб.

Флинн сказал:

– Еще от девушки нужно избавиться. Ты не говорила с Доком? И где мы ее похороним?

Жизнерадостная атмосфера мигом улетучилась. Ма напряглась. Она побелела, потом покраснела. С лица Дока сползла сияющая улыбка, он выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание. Слим выронил газету и сел, его желтые глаза горели.

– Похоронить ее? – переспросил Слим. – Как это? О чем там надо поговорить с Доком?

Он свесил ноги с дивана.

– Ни о чем, – быстро сказала Ма. Она, кажется, была готова растерзать Флинна.

Эдди тоже решил, что пора внести в дело ясность.

– Так что будет с девушкой? – спросил он, отодвигаясь подальше от Слима, который тем временем встал.

Ма замялась, но поняла, что не время уклоняться от ответа. Не глядя на Слима, она произнесла:

– Мисс должна умереть. Она слишком много знает. Когда она уснет…

– Ма!

Голос Слима, с надрывными нотками, заставил всех обернуться. Он в ярости смотрел на мать горящими желтыми глазами.

– Что такое? – спросила старуха, чувствуя у сердца холодок.

– Она моя, – медленно и четко сказал Слим. – Никто не тронет ее, не то будет иметь дело со мной. Она моя, и я ее не отдам.

– Слим, не дури, – сказала Ма; ей было трудно говорить, во рту пересохло. – Нельзя ее оставлять. Это слишком опасно. От нее надо избавиться.

Вдруг Слим пнул ногой стул, расчищая себе путь. В руке у него оказался нож. Воппи и Док быстро шагнули подальше от Ма, оставив ее наедине со Слимом, который медленно к ней приближался.

– Тогда будешь иметь дело со мной, – зло сказал он. – Хочешь, чтобы я перерезал тебе глотку, старая корова? Если тронешь ее… если хоть кто-нибудь ее тронет, на куски порежу!

Эдди схватил пистолет, и Ма это заметила.

– Убери пистолет! – хрипло сказала она, боясь, что Эдди пристрелит ее сына.

Слим обернулся к Эдди, и тот отступил.

– Слышали? – взвизгнул Слим. – Она моя! Я ее не отдам! Никто не притронется к ней!

Он посмотрел на каждого по очереди, потом вышел и захлопнул за собой дверь.

Повисла долгая пауза. Смертельно побледневшая Ма медленно подошла к своему креслу и села. Она словно внезапно состарилась.

Эдди и Флинн переглянулись. Эдди пожал плечами и направился к двери, Флинн – за ним.

Вспотевший Воппи сел на диван и притворился, что увлекся комиксом. Док налил себе выпить. В комнате повисла зловещая тишина.