Читаем Networked David Lynch полностью

Кроме того, киновед Хелен Хэнсон утверждает, что женщины в фильмах нуар делятся на две категории: роковые женщины, которые действуют в соответствии с нормативами мужского поведения в своей манипулятивности и бесстрашии, и женщины, которые, кажется, остаются жертвами мужской власти, низведенные до стереотипных ролей, где их значение заключается только в их отношении к мужчинам. И тех, и других объединяет то, что они существуют в патриархальном обществе. Женщины в таком контексте часто определяются по внешнему виду. Идеалом является преувеличенная женственность, определяемая нормами послевоенной эпохи. Студийная система классического Голливуда оказала экспрессионистское влияние на эти концепции персонажей и обстановку, особенно в плане использования света и постановка городского пространства. Естественность обстановки и персонажей отступила перед идеализированными и стереотипными представлениями (Nochimson 2012: 33). Это объясняет неестественность образов нормативно красивой жесткой, преступной и чрезвычайно соблазнительной женщины в этом фильме исторического периода.

Все эти аспекты можно найти и в кино Линча. Его фильмы вращаются вокруг американских мегаполисов, откровенной сексуализации женщин-актрис, раздвоения личности или персонажей-двойников. Все это обрамлено жуткой темнотой или скрытым страхом, проистекающим как из обстановки, так и из персонажей, которые часто ходят на грани смерти. Линч использует в своих работах эстетику нуара, но модифицирует ее традиционное применение. Мотив двойника или двойников связан с немецким экспрессионизмом и является основной характеристикой фильма-нуар. Линч использует эту эстетику для создания противоположностей или контрастов, которые обязательно связаны друг с другом, но не могут занимать одно и то же пространство в одно и то же время. Их существование висит на волоске, и таким образом смерть становится центральным элементом. Хотя в фильме нуар репрезентации смерти избегают языка готической традиции - как в случае с разделенным "я" персонажа, - его киноэстетика также формирует персонажей и их взаимодействие по отношению друг к другу и друг от друга. Здесь двойник чаще всего символизирует темную, злую или скрытую сторону протагониста, его негативные черты характера или фатальное поведение. Жан Бодрийяр (1993: 113) связывает эту концепцию с лакановской стадией зеркала как моментом осознания себя. Взгляд в зеркало идентифицирует двойника, версию себя, "которая преследует субъекта как его "другое", заставляя его быть самим собой и в то же время никогда не казаться самим собой" (там же), и часто предвещает смерть. Он пишет:

 

Из всех протезов, которыми пестрит история тела, двойной, несомненно, самый древний. Однако двойник, собственно говоря, вовсе не является протезом. Скорее, это воображаемая фигура, подобная душе, тени или зеркальному отражению, которая преследует субъекта как его "другое", заставляя его быть самим собой и в то же время никогда не казаться самим собой. Двойник преследует субъекта как неуловимая смерть, но смерть, которую вечно пытаются скрыть. Однако так происходит не всегда - ведь когда двойник материализуется, когда он становится видимым, это означает неминуемую смерть. (Baudrillard 1993: 131)

 

Эта смерть, по мнению Бодрийяра, должна произойти, потому что двойник "остается фантазией" (там же). В то же время смотрящий субъект ищет непрерывности и продолжения рода, что также неизбежно ведет к смерти. Чтобы предотвратить смерть, фантазия удвоения оживает. Линч использует именно этот мотив для создания многих своих персонажей: Пит и Фред, Элис и Рене в "Затерянном шоссе", Рита и Камилла, Бетти и Диана в "Малхолланд Драйв" и двойники Дейла Купера в фильме 2017 года "Твин Пикс: Возвращение" - вот лишь некоторые примеры. Эти двойники почти всегда олицетворяют темную и злую сторону персонажей. Мистер Си, двойник Купера, одержимый злым духом Бобом, убивает множество людей на протяжении всего третьего сезона. Он является классическим антагонистом и противопоставляется настоящему Куперу. Мистер Си преследует - через Боба - Купера как субъекта и означает надвигающуюся опасность, а также смерть для многих персонажей сериала. Несколько иная связь со смертью прослеживается у Дианы и Бетти в "Затерянном шоссе". Когда Бетти и Рита врываются в дом Дианы, они находят ее мертвой в своей постели. Камера переключается между Ритой и Бетти и телом Дайаны, которое лежит на кровати и гниет. Только после исчезновения Риты тело оживает, и Диана просыпается - когда Ковбой говорит ей об этом. Поразительно, но вся атмосфера в комнате меняется. Когда она была мертва, она казалась темной, грязной и прогнившей, но после воскрешения Дианы она становится светлой и уютной. Мизансцена отражает контраст между жизнью и смертью, известным и неизвестным.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир
Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир

Масштабный всплеск зрительского интереса к Шерлоку Холмсу и шерлокианским персонажам, таким, как доктор Хаус из одноименного телешоу, – любопытная примета нынешней эпохи. Почему Шерлок стал «героем нашего времени»? Какое развитие этот образ получил в сериалах? Почему Хаус хромает, а у мистера Спока нет чувства юмора? Почему Ганнибал – каннибал, Кэрри Мэтисон безумна, а Вилланель и Ева одержимы друг другом? Что мешает Малдеру жениться на Скалли? Что заставляет Доктора вечно скитаться между мирами? Кто такая Эвр Холмс, и при чем тут Мэри Шелли, Вольтер и блаженный Августин? В этой книге мы исследуем, как устроены современные шерлокианские теленарративы и порожденная ими фанатская культура, а также прибегаем к помощи психоанализа и «укладываем на кушетку» не только Шерлока, но и влюбленных в него зрителей.

Анастасия Ивановна Архипова , Екатерина С. Неклюдова

Кино
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов

Большие социальные преобразования XX века в России и Европе неизменно вели к пересмотру устоявшихся гендерных конвенций. Именно в эти периоды в культуре появлялись так называемые новые женщины — персонажи, в которых отражались ценности прогрессивной части общества и надежды на еще большую женскую эмансипацию. Светлана Смагина в своей книге выдвигает концепцию, что общественные изменения репрезентируются в кино именно через таких персонажей, и подробно анализирует образы новых женщин в национальном кинематографе скандинавских стран, Германии, Франции и России.Автор демонстрирует, как со временем героини, ранее не вписывавшиеся в патриархальную систему координат и занимавшие маргинальное место в обществе, становятся рупорами революционных идей и новых феминистских ценностей. В центре внимания исследовательницы — три исторических периода, принципиально изменивших развитие не только России в ХX веке, но и западных стран: начавшиеся в 1917 году революционные преобразования (включая своего рода подготовительный дореволюционный период), изменение общественной формации после 1991 года в России, а также период молодежных волнений 1960‐х годов в Европе.Светлана Смагина — доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Аналитического отдела Научно-исследовательского центра кинообразования и экранных искусств ВГИК.

Светлана Александровна Смагина

Кино