Читаем Networked David Lynch полностью

Изначально это имеет смысл, особенно если учесть неопределенность в вопросе, как назвать "Возвращение": "сиквелом", "третьим сезоном", "новым сериалом" или "ревизией". Или это все сразу или нечто совершенно иное? Подобные споры (или риторика) часто актуализируют общий топик в "Линчеведении": Линч как авангардный "автор", повествующий о своих фильмах на "мета"-уровне; его фильмы, видео и сериалы - это размышления о фильмах, видео и телевидении.

 

Как бы это ни было верно в определенной степени, такой взгляд на работу Линча и ее смысл иногда кажется неудовлетворительным или проблематичным. Он защищает "Твин Пикс" от обычной, но, возможно, законной критики, а также принижает обычных зрителей, которые "не поняли" его (например, потому что они якобы не видят, что это искусство, а не развлечение). По иронии судьбы, такой взгляд на "Твин Пикс" имплицитно делает неполноценными даже некоторые положительные, восторженные реакции на сериал. С этой точки зрения, большинство форм фэндома и фанатских практик "Твин Пикса" противоречат (приписываемым) Линчу художественным интервенционистским намерениям, даже разрушительны. Например, рассказ о том, как требования зрителей и решения телевизионного руководства в 1990 году испортили саму идею Линча - никогда не раскрывать убийцу Лоры Палмер. Линч хотел отказаться от раскрытия, чтобы не сводить персонаж Лоры Палмер (Шерил Ли) к очередной жертве еженедельных загадок убийства и насилия на телевидении. Таким образом, само "Возвращение" - это, опять же, заведомое пренебрежение ожиданиями фанатов и требованиями телезрителей, ведь именно они в первую очередь разрушили проект 1990-х "Твин Пикс".2 Как бы убедительно и обоснованно это ни звучало: воображаемый антагонизм между новатором, художником-деконструктором (Линчем) и разочарованными, невежественными фанатами не выдерживает критики, особенно если рассматривать ностальгию с обеих позиций.

Хотя в XVII веке термин "ностальгия" первоначально рассматривался как болезнь, он объединяет два греческих слова: nóstos [νόστος] - "возвращение" или "приезд домой" и álgos [άλγος] - "боль" (недомогание). Ностальгия, связанная с тоской по дому, хорошо изучена как психологический и кросс-культурный феномен (Batcho 2013; Boym 2001; Hepper et al. 2014) и используется для изучения кон-сумеризма (Holbrook and Schindler), включая возрождение телевизионных франшиз (Hassler-Forest 2020; см. также его главу в этом томе) и фанатские практики (Geraghty). Ностальгию можно описать как "сентиментальную тоску или тоскливую привязанность к прошлому" (Розен). Такой взгляд позволяет понять ностальгию как своего рода горько-сладкое эмоциональное состояние (настроение или "Stimmung") или субъективную эмоциональную реакцию (эмоцию), поскольку это и переживание, и реакция одновременно: теплая, позитивно модулированная привязанность к чему-то личностно значимому, хронологически удаленному и, следовательно, связанному с потерей или чувством потери. Однако неясно, к чему (в первую очередь) относится и привязывается ностальгия: к определенному времени, месту, опыту, человеку, какому-то материальному или нематериальному объекту, сохраненному ментальному представлению или идеализирующему ex-post (пере)созданию всего вышеперечисленного.

Ностальгию можно считать идеологически и политически подозрительным понятием, поскольку она является общим термином для любой сентиментальной, романтической и реакционной (по крайней мере, утвердительной) привязанности к чему-то из прошлого (или чему-то, что было преодолено). Однако это было бы ограниченно, нормативная концепция, поскольку существует несколько различных способов взаимодействия с ностальгией. Даже постмодернистская ирония или аналитическая деконструкция, часто приписываемая Линчу и его работам (например, в "Синем бархате", но, конечно, и в "Твин Пиксе"), может рассматриваться как рефлексивная форма или одновременно обработка и переговоры с ностальгией. Несмотря на свои художественные пристрастия к бесстрастному юмору, эстетическим странностям и формальному символизму, Линч может быть более искренним и сочувствующим своим персонажам, их странностям, отношениям и мирам, чем кажется вначале. Особенно это касается "Твин Пикса" и "Возвращения", поскольку

Ностальгия кажется концептом, который без ограничений вписывается в структурную характеристику телесериальности. Сериалы никогда (такова гипотеза) не могут не вызывать чувство ностальгии, потому что они основаны на императиве всегда оставлять пустоту. Пустота неизбежно присутствует, будь то временные промежутки между эпизодами и сезонами, пустота, которую оставляет после себя долгое время просмотра сериала, когда он наконец заканчивается, или никогда не наступающее завершение незаконченного повествования. (Niemeyer and Wentz 2014:134)

 

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир
Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир

Масштабный всплеск зрительского интереса к Шерлоку Холмсу и шерлокианским персонажам, таким, как доктор Хаус из одноименного телешоу, – любопытная примета нынешней эпохи. Почему Шерлок стал «героем нашего времени»? Какое развитие этот образ получил в сериалах? Почему Хаус хромает, а у мистера Спока нет чувства юмора? Почему Ганнибал – каннибал, Кэрри Мэтисон безумна, а Вилланель и Ева одержимы друг другом? Что мешает Малдеру жениться на Скалли? Что заставляет Доктора вечно скитаться между мирами? Кто такая Эвр Холмс, и при чем тут Мэри Шелли, Вольтер и блаженный Августин? В этой книге мы исследуем, как устроены современные шерлокианские теленарративы и порожденная ими фанатская культура, а также прибегаем к помощи психоанализа и «укладываем на кушетку» не только Шерлока, но и влюбленных в него зрителей.

Анастасия Ивановна Архипова , Екатерина С. Неклюдова

Кино
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов

Большие социальные преобразования XX века в России и Европе неизменно вели к пересмотру устоявшихся гендерных конвенций. Именно в эти периоды в культуре появлялись так называемые новые женщины — персонажи, в которых отражались ценности прогрессивной части общества и надежды на еще большую женскую эмансипацию. Светлана Смагина в своей книге выдвигает концепцию, что общественные изменения репрезентируются в кино именно через таких персонажей, и подробно анализирует образы новых женщин в национальном кинематографе скандинавских стран, Германии, Франции и России.Автор демонстрирует, как со временем героини, ранее не вписывавшиеся в патриархальную систему координат и занимавшие маргинальное место в обществе, становятся рупорами революционных идей и новых феминистских ценностей. В центре внимания исследовательницы — три исторических периода, принципиально изменивших развитие не только России в ХX веке, но и западных стран: начавшиеся в 1917 году революционные преобразования (включая своего рода подготовительный дореволюционный период), изменение общественной формации после 1991 года в России, а также период молодежных волнений 1960‐х годов в Европе.Светлана Смагина — доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Аналитического отдела Научно-исследовательского центра кинообразования и экранных искусств ВГИК.

Светлана Александровна Смагина

Кино