Неудачная шутка (СИ)

- Это было бы так, если бы ты, урод, хоть кому-то нравился… - устало прогремел подневольный Голиаф, останавливаясь.

Теперь счет шел на секунды: Джокер захихикал, потому что почуял настоящую опасность, и расслабил все время представления напряженные мышцы, решая кончать это унылое…

И вдруг все изменилось.

- Брюс Уэйн?! - вдруг крикнул сверху кто-то громко, вскакивая со своего стула - мебельное дерево грохнуло о дерево паркета, издавая неприятный звук подобия.

У Джокера некрасиво отпала челюсть - было только одно слабое место у его защиты, и это было оно - извиваясь, он поспешил обернуться, чтобы увидеть кричащего, и сделать это как можно незаметнее: отлично он проколется, если при звуке Его имени будет прыгать собачонкой!

Через красный газ платка он увидел взбудораженную публику нелюдей, рвущую друг у друга утренние газеты совсем по-человечески.

Это ничего не значило. Брюс - местная звезда… Но для таких, как он и они, его очередное купание в фонтане или чаевые, на которые можно купить небольшой бизнес, вряд ли имели значение…

Что еще он задумал? Куда еще вляпался? Что он мог сделать такое, что стоит внимания отборных подонков?

- Уэйн, Уэйн… - зашептала криминальная элита, забывая о том, что наслаждалась гладиаторством падшего, но свирепейшего из них. - Поверить… не могу… поверить…

Джокер закрутился на месте, забывая обо всем, разыскивая в далеких лицах ответ, сдирая с глаз свой “красный колпак”, уже ничего не помня про план и таинственную Шляпу.

- Что не можете… - шептал он одними губами, с досадой чувствуя как самая главная его слабость - нетерпение - сокрушает его. - Не злите меня…

Горизонт вдруг дернулся, завалился, он потерял равновесие, неудачно прикладываясь носом об пол: за ногу его дернул обиженный враг, повалил, мастерски выверяя момент падения - равновесие, равновесие, баланс - не имели значения.

- Бэтмен… Брюс Уэйн… Бэтмен… Бэтмен - Брюс Уэйн! - шуршала толпа, и Джокер некрасиво взвизгнул, зашипел, отмахиваясь от трясущего его гиганта, как неразумный ребенок.

Это был только его секрет.

- Поймал, сученька… - рычал победитель, от восторга забывая о гневе, и сдавил побежденные шутовские кости прессом своих сильных рук. - Для тебя… сделаю… исключение: замочу с радостью!

Он успел начать злобно улыбаться, когда вязальная спица, проблеснувшая из воздуха мимо вражьего белого уха, с усилием въехала в его глаз, как во влажную землю - и он заорал, но никому дела не было: зал расходился, распадался на отдельные персоны, серыми тенями спешащие к выходу.

Джокер стиснул зубы, переваливаясь, торопясь, пока болевой шок не сделал из противника неуязвимого берсерка, повалил его под себя и, почти испуганно озираясь по сторонам, пустился плавно работать рукой, словно над обыденной дрочкой, щурясь и вываливая язык, будто похотливый волк - острие попало в левый уголок глаза, снова соскользнуло, в правый, брызнула кровь, наконец в середину, когда он прицелился лучше, брызнула кровь по-настоящему, попала ему в лицо, в открытый от счастья рот, обожгла язык.

Его обыграли. Вчистую обыграли. Пока он бегал, как новичок, чертов мистер Икс, проклятый червовый туз так запросто обвел его вокруг пальца…

- Шеф. Как же план? - суетился услужливый Робби, материализовавшийся у ног своего господина. - Нажимать? Обвал?

Влажные звуки сопровождали экзекуцию - Голиаф был последовательно повержен, слабо постонал немного, пока растерянный убийца был небрежен, и теперь был мертв, пораженный в нежную мякоть мозга, в ее безусловную хрупкость.

Джокер отмахнулся, потеряв к массовым убийствам все настроение - кроме того, обвал “трибун” был бессмысленен: все уже разбежались.

- Робби! - заорал он, прилежно продолжая кромсать уже мертвое тело. - Робби, газеты мне! Не стой столбом!

Ему под нос сунули свежий типографский отрез, аккуратно сложенный, где с первой полосы презрительно глядели пьяные геройские глаза крупным планом, увенчанные крупной белой надписью: “Шок-сенсация-миллиардер-безумец”.

- Безумец, - фыркнул он, разом успокоившись, пока встряхивал хрустящие листы, быстро набирающиеся красным - мокрая спица шлепнулась, позабытая, звякнув о бетон. - Преступник - вот что важнее… Стоило один только раз пропустить выпуск и пфф…

- Вышла раньше срока, шеф, - невозмутимо сообщил Робби, но услышан не был.

“Раскрыта личность Бэтмена. Фото. Неопровержимые доказательства. Полиция готовит…”

И в рубрике политики: “Брюс Уэйн и кризис две тысячи восьмого… рост преступности… увеличился… дело рук… нездоровое эго”… Они даже припомнили Уэйн Энт., управляемый тогда блаженным Томасом Уэйном, энергетический спад восьмидесятых, будто в этом был какой-то смысл…

И в желтом приложении, состоящем только из бабьего дерьма вроде гороскопов, задниц голливудских актеров, рецептов слабоалкогольного физа: “Большие потребности, невеликие способности. Моя история отношений с Брюсом Уэйном.” Раньше они хоть немного держали себя в руках, а теперь им всем дан зеленый свет. Деньги, деньги, деньги…