Неудачник

После пары дней «медитаций» над холодной сталью нагана, бесконечного просмотра сайтов, обучающих видеороликов начинаю понимать, что не хватает главного: умения стрелять. Обращения с пистолетом. В голове то и дело появляется образ Сереги, что смеется после того, как я промахиваюсь, или случается осечка. А потом все исчезает. Потому что после такого мне уже вряд ли удастся пожить.

Что делать? Этот вечный вопрос преследует неотступно, заставляя мозг, разгоряченный идеей мести, лихорадочно, в режиме нон-стоп подбирать варианты, обдумывать, отбрасывать, оптимизировать, снова возвращаться к отработанному. И единственный вывод, что периодически всплывает в сознании — обратиться к профессионалу, или человеку понимающему.

Так и нужно сделать, гуляет в голове мысль. И я знаю, к кому обратиться. Беру телефон, нахожу нужный контакт.

— Да?

— Привет, Женя, как дела?

— Нормально. У тебя как?

— Нужна помощь, Женя.

— Что случилось?

— Не по телефону.

— Хорошо. Когда встретимся?

— Я к тебе вечером заеду. Ты дома будешь?

— Да, заезжай.

— До встречи!

— Давай!

Его зовут Женя. Небольшого роста, плотный. Про таких говорят — всегда готов. Женя работает охранником в крупной фирме, что является причиной его физической формы и специфического отношения к жизни. Такого злого оптимизма. Себя сравнивает с танком, с которым можно говорить, спорить, даже что-то доказывать, но, если надо, впрессует траками в асфальт без лишних рефлексий.

До вечера еще есть время, я сижу на специализированном форуме по оружию, что-то комментирую, с кем-то спорю. Так и хочется похвастаться, что у меня есть наган, и патроны к нему. Но так делать в высшей степени безрассудно. Поэтому я держусь, и через полчаса вообще отключаюсь от интернета.

Позже я ем на кухне разогретую гречневую кашу с говядиной из банки, принимаю ванную, смотрю телевизор. И все это время револьвер со мной: лежит на столе, на подставке рядом с ванной, на диване. Я уже почти чувствую его частью себя. И поэтому, когда собираюсь уходить, чувствую легкий дискомфорт. Но носить пистолет с собой небезопасно. Я фотографирую его и патроны, выхожу.

У подъезда на лавочках сидят старушки. Я здороваюсь, улыбаюсь каждой. Даже соседке, что когда-то стуком в стену мешала нам с Сашей заниматься сексом. Бабка морщится в ответ на улыбку, отворачивается. Но мне без разницы даже больше, чем обычно: хочется петь, или, как минимум, насвистывать. Что и делаю, пока иду до остановки.

Троллейбус едет неспешно, как кит в окружении мелкой рыбешки. Я сажусь на одно из задних сидений, смотрю в окно. Кондуктор видит меня, но, то ли ей лень вставать, то ли еще почему-то не подходит. Я смотрю на дома, магазины, машины, людей. В этот момент начинает казаться, что у всего этого есть смысл: какой-то внутренний, очень глубокий. И у меня со старым наганом, что в несколько раз старше. И даже у Сереги, и той встрече в кафе. Все не напрасно. Я будто бы перестаю цепляться за окружающую действительность, позволяя миру самому определять, что будет дальше. И в этот момент все явственнее чувствую, что в этом что-то есть. Элемент ведения. Как провода и рога для троллейбуса. Все задано, и никуда не свернуть с уготованного маршрута. Вернее, свернуть можно, но после ехать не получится — нет энергии.

Наконец, нужная остановка. Я выхожу, направляюсь к дому неподалеку. Во дворе резвятся дети, посты на лавках оккупировали бдительные бабушки, подвыпившие мужичонки соображают на троих и более. Я захожу в подъезд. Поднимаюсь, рассматриваю рисунки и надписи на стенах. Здесь живет разносторонне развитый контингент, мечтающий увековечить чистые стремления в произведениях искусства. Или, хотя бы вот в такой настенной живописи.

Поднимаюсь на последний этаж, стучу. Дверь открывается без вопросов. А глазка в ней не было никогда.

— Здорово, Вова!

— Привет, Женя!

Жму руку, снимаю верхнюю одежду. У Женьки душно, несмотря на открытые окна. На плите что-то готовится. Я сажусь на диван, в который раз разглядываю коллекцию ножей.

— Чай будешь? — спрашивает Женя.

— Буду.

Женя достает две кружки, развивает заварку, воду. У него небольшой заварочный чайник с коричневым от заварки носиком и большой чайник для кипятка, со свистком и черной ручкой. Чай с травами, пить приятно.

— Ну, рассказывай, что привело? — начинает Женя.

— В общем, Женя, — начинаю я, тяжело подбирая слова. — У меня есть пистолет.

Женька смотрит удивленно. Не ожидал?

— С собой? — спрашивает коротко.

— Фотки, — отвечаю я. — С ним ходить опасно, правда?

Я протягиваю телефон, показываю снимки.

— Хороший пистолет, — говорит Женя с улыбкой. — Только вот мушку надо спилить.

— Зачем?

— Потому что пользоваться не умеешь. В таком случае без мушки безопаснее.

Женька смеется. Я не настаиваю на ответе. Наверно, специфический юмор.

— Где взял-то?

— Купил, в общем, — говорю я нехотя.

Женя смотрит пристально. Я не выдерживаю, отвожу взгляд.

— Похоже, что-то недоброе ты задумал, Вова.

Блин, вот попал! Неужели у меня все на лбу написано? И окружающие видят, вычислили будущего убийцу? Я не убийца! Я просто воздам по заслугам. Сделаю мир немного лучше.