Неудобные люди

Морозило промокшую ногу. Между рядами гаражей дул загнанный в прямую отрезка ветер, и не сразу Крис с Максом услышали хлюпанье позади. Обернувшись, они увидели пятерых парней примерно их возраста или чуть постарше, которые шли к ним. Черт, услышала рядом с собой Крис.

– Че это мы не в школе? – крикнул тот, что шел впереди.

– Или не в детском садике? – еще один.

Когда они только их увидели, Крис инстинктивно прикрыла Макса, но сейчас он отодвинул ее за себя. Куда ты лезешь, подумала она.

– А вам какое дело? – Они стояли метрах в пятнадцати друг от друга, и между ними носился ветер, так что Максу тоже пришлось прокричать.

– Смотрите, умник хуев.

Разговаривали они недолго, видно было, что гопарям, с уважением к классике одетым во что-то простое болоньевое сверху и адидасовское снизу, нужно было до кого-то доебаться. И так как в это время все были в школе или на работе, а гопари изголодались, то всем в этом гаражном переулке было понятно, что Крис с Максом попали. Пятеро злобно оглядывали их, в основном, кажется, Макса.

– Ты за языком своим следи, – Максу.

Они направились к ним. Крис начала оглядываться, куда можно было бы сбежать.

– Чего модник-то такой? Посмотрите, Коко Шанель.

– А че твоя телка за тобой прячется? Так пусть выходит, мы не обидим.

– Да какая его телка, ты посмотри, он ж пидор-пидором.

– Да вы и ее-то видели, лесба поди. Слышь, лесба, ты лесба?

– Не лесба она! – выкрикнул Макс, стараясь придать голосу басовитость (с успехом ниже среднего). – Отстаньте!

– Пидорок голос подал.

Они обступили их – сжимающееся, как сжимается в удушье горло, кольцо, – и теперь никому не за кем было прятаться.

– А я слышал, что все телки би на самом деле. Типа все они могут со всеми.

– Это тебе твоя мамка сказала? – подзадорил друга один из них и загоготал.

– Нет, твоя, а-ха-ха, – тот слегка толкнул его в ответ.

– Чего вам надо?! – неожиданно громко для себя крикнула Крис.

– Да так, ниче, мы просто шутим.

– А это кольцо у тебя в носу, что, если за него дернуть?

– Я тебе дерну! – Макс, дурак.

Уже поворачиваясь к нему, она увидела, как Макс сгибается, а в его животе тонет рука гопаря.

– Он сказал передерну? – пятеро засмеялись.

Крис склонилась над упавшим Максом, прорыв коленями колею в снегу.

– Ты язык свой прикуси, увалень, – и в живот Макса полетела нога, и он скрючился еще сильнее, свернулся морским коньком.

– Оставьте его! Что он вам сделал-то?!

– Но Крис быстро взяли за шкирку и откинули на несколько метров назад, она приземлилась в серый сугроб у гаража и оттуда смотрела, как пятеро били и пинали Макса, а из него доносились только тихие стоны, наполовину скрываемые ветром и выкриками и шумным дыханием гопников. Это длилось меньше минуты, возможно, даже несколько секунд, сложно сказать, компания, насладившись, выдохнула и вроде бы успокоилась. Одна голова этой гидры повернулась в сторону Крис, и та вжалась в сугроб и даже вроде бы оттолкнулась ногами, чтобы оказаться еще дальше, еще ближе к гаражу и, если повезет, исчезнуть в нем.

– Пошли, че ты, – сказала другая голова. – Не хватало еще, чтоб она потом на нас.

Гидра посмотрела на Крис пятью головами, харкнула сквозь острые зубы в Макса, отвернулась и пошла по гаражной аллее, через минуту прочно соединившись в одно тело – пятно, скрывшееся вдалеке. А Макс лежал в серо-розовом снегу, слабо шевеля ногами в узких порванных джинсах, в разодранном пальто, а когда Крис подошла к нему, он повернул к ней лицо, полное щелей.

Они – щели заплывших глаз, наполовину выбитого зуба, порванной кожи на лице – смотрели на Крис все три квартала, что она вела Макса в травмпункт, и Крис хотела бы их не видеть, ничего не помнить, даже хотела бы вернуться в туалет к Спиридоновой. Скоро они нашли осевшее желтовато-серое здание, не дававшее повода задуматься, что оно прячет в себе медицинское учреждение. Но табличка утверждала, что так и есть, и они протопали ко входу.

Женщина за стойкой администрации – полуостровок посреди бедлама – смотрела на них с сомнением, видно, пытаясь понять, насколько серьезный и срочный перед ней случай.

– Переломов нет? – всматривалась она в заплывшее, но уже очищенное от крови лицо Макса.

Откуда мы знаем, блин.

– Вроде бы нет, – ответил Макс, по дороге он говорил, что переломов, кажется, нет, только ушибы или что там, это ладно, не очень страшно. Сказал, в детстве ему сломали ногу, эту боль он бы ни с чем не спутал. Настя отвечала, что дойти до травмы всё равно надо.

– Ладно, давайте паспорт и полис.

Ни того ни другого у Макса с собой не оказалось. Они с Крис испуганно переглянусь – по правде, у нее тоже не было с собой этих доков, кто вообще носит с собой паспорт? По нему всё равно не продадут (и без него продавали как миленькие, почти везде), а полис вообще для чего нужен-то?

Женщина, очевидно, решив, что дело не столь серьезное и срочное, чтобы нельзя было сопроводить его усталым и раздраженным вздохом, устало и раздраженно вздохнула.

– Без полиса?! Без полиса не можем!