Неудобные люди

– Головокружения нет?

Тошноты, рвоты?

Сонливости?

Пота?

В глазах не двоится? ^{В глазах не двоится?} _{В глазах не двоится?}

нет? нет?

нет? нет?

– Нет, нет, нет – быстро отвечал Макс.

– Отнимайте от ста по семь. Пока не дойдете до нуля.

Уф.

Когда Макс закончил, врач еще раз вздохнул и сказал пройти в смежный кабинет. Там обработал Максу ссадины и раны, обработал и зашил бровь, перед этим вколов обезболивающее.

– А вы хирург? – спросил Макс, с опаской глядя на медицинские инструменты и с восхищением – на движения рук.

– Хирург. Травматолог-ортопед. На всех должностях, на которые не могут набрать людей. Тебе как, не больно?

Тебе. Врачу было лет сорок – сорок пять, под вытянутыми с инструментами руками свисал небольшой живот, в который сидящий на ободранной кушетке Макс упирался глазами.

Закончив с лицом, хирург сказал Максу задрать футболку. Он внимательно осмотрел и ощупал раскинувшееся на его ребрах темное звездное небо, сказал, что переломов вроде бы нет и о внутренних кровотечениях ничего не говорит.

– Всё, – снял перчатки. – Никого не вызывать? Уверен?

Сказал обращаться в больницу при любом ухудшении самочувствия и последний, прощальный раз вздохнул.

– У меня самого дочка. Еще несколько лет назад такая же была.

Макс кивнул, не зная, что ответить. Кивок сопроводился болью, которая маякнула от макушки к затылку и обратно, будто была не боль, а мячик, а голова – полая смешная коробочка.

– Ладно, иди. А то эти бабки в очереди дверь снесут.

– Спасибо.

– Я бы вызвала всё-таки, – сказала Крис. – Я могу быть свидетелем или типа того, что там им надо.

– Спасибо. Да я понимаю, но не, не хочу. Дома и так влетит. Мать опять будет стонать, что вырастила бесхребетного засранца. Цитата. А отчим, не удивлюсь, если он сам еще надает мне лещей. Особенно если бухой будет.

– Серьезно?

– Дак да, обычное дело.

– Ты не рассказывал. – Крис внимательно на него смотрела.

– А что тут рассказывать.

– У тебя не очень с ними?

– У меня говно с ними.

– Это из-за..?

– Угу. – Макс помолчал. – Да нет на самом деле. Ну как. Отец умер четыре года назад, с ним мы отлично ладили. Он всё понимал. Крутой был. Потом мать меня и растила. Хотя это как-то громко сказано – растила. Дома вечно орали ее хахали, пару лет как осела вот с этим, не просыхает и говорит, что мы его обокрали.

– В смысле?

– Ну у него были какие-то деньги скопленные, всё с моей матерью пропил. Она к нему на выхах присоединяется квасить. А иногда и просто так, отгул берет, не знаю, как не уволили еще.

– Пиздец.

– Есть такое. Заходит этот придурок иногда ко мне в комнату и стоит смотрит, покачивается. Давай, говорит, поборемся. Или армрестлинг. А у него лапища как две моих. Я поэтому стараюсь приходить позже. Он уже спит, а мама просто поноет и к себе уйдет.

Он сделал паузу, немного подумав.

– Так что… Так что насчет Спиридоновой и остальных… я тебя понимаю, прекрасно понимаю.

Еще помолчали, засмотревшись на проходящих мимо их скамейки людей.

– Ладно хоть школа нормальная, а не как раньше.

Эта нормальная школа Максу выделяла стипендию, покрывающую довольно высокую (капец высокую – цитата) стоимость обучения. За олимпиадников и вундеркиндов боролись. Макс со своими победами на региональных и всероссийских конкурсах по литературе был желанным учеником, на которого можно было и потратиться, от него ждали высоких баллов на ЕГЭ, поступления в ведущий вуз, в общем пополнения школьного портфолио.

– Ой, нормальная. Не смеши. Пекутся только о своей жопе, и чтобы всё красиво было.

– Ну… – Макс улыбнулся, насколько мог. – По крайней мере, в ней ты есть.

Крис рассмеялась и ударила Макса кулаком в плечо. Макс делано охнул, потом улыбнулся, смотря, как испугалась подруга. Но плечо было здоровое, оба рассмеялись.

– Так насчет заявления. Ты уверен?

– Конечно. А то родителей по-любому вызовут. Меня за такое убьют. Да и уроды эти – найдут еще потом. Будет как в мамкиных сериалах. Знаешь же.

Крис кивнула. Было видно, что она не особо знала, как это бывает, да и Макс никогда с таким не сталкивался, но оба представляли хотя бы примерно.

– Пойдем тогда?

– Может, зайдем пожрем? – спросил Макс. – У меня осталась сотка.

Медленный снег

Иди погуляй, говорит мама, и Дима на самом деле идет гулять.

– Это не опасно? – это спрашивает папа.

– Да у нас охрана кругом, – это отвечает мама папе.

Элли натягивает поводок, роется в сугробах, нюхает снег. Дима идет иногда за ней, иногда тащит ее за собой. Элли послушная, замечательная, милая. Ее хвост виляет. Дима, кстати, с детства мечтает о хвосте. Он бы хотел длинный, метр или два. Например, лежишь на диване и берешь со стола кружку хвостом. Ну и просто. Прикольно – хвост.