Неукротимая

. – Я так боялась быть повешенной за убийство, что украла коня и ускакала, не убедившись, мертв ли он. Ну а когда Кинкейд объявился, живой и невредимый, я оказалась в ловушке. Репутация моя и так была подмочена. Я просто не могла допустить, чтобы правда вышла наружу после того, как сказала всем, что вышла замуж за Кинкейда. Как ты не понимаешь?

Кэндис сморгнула навернувшиеся на глаза слезы. Нет, она не будет сравнивать эту церемонию со свадьбой, которую воображала себе когда-то. Ни за что.

– О-о!

Кэндис не смела поднять глаза, чувствуя на себе обжигающий взгляд Джека.

– Да, – сказал Джек.

– Я жду.

– Вы католик, святой отец? – спросила Кэндис, поскольку Джек упорно называл его падре.

– Благодарю, сын мой, благодарю, – ухмыльнулся он и нетвердой походкой двинулся к дому.

– Вообще-то нет.

– А ты, Кэндис Кинкейд, берешь ли ты этого мужчину в мужья, чтобы любить его и лелеять, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

Джек заранее приобрел простое золотое колечко. На лице Кэндис отразилось удивление, когда он надел его ей на палец.

То, что проповедник несколько дней не брился – и, судя по его виду, не мылся, – не имело ровно никакого значения. Как и то, что он стоял возле салуна, покачиваясь на нетвердых ногах. С лихорадочно бьющимся сердцем Джек быстро подошел к нему и окликнул. Тот даже не повернул головы, пока Джек не окликнул его снова, схватив за рукав. 166 Проповедник вздрогнул от неожиданности.

– Прошу прощения, падре, – сказал Джек, чувствуя исходящий от него запах виски. – Я ждал, пока священник приедет в город.

Поздно ночью, когда Джек наконец вернулся и лег рядом, он даже не дотронулся до нее.

Кэндис прикусила губу.

Это был тот случай, на который он рассчитывал. Как и в большинстве заштатных городков, в Эль-Пасо не было священника, и горожанам приходилось ждать заезжего проповедника, чтобы тот совершал церковные службы и обряды. Некоторые пары вступали в брак, пренебрегая формальностями, и исправляли положение задним числом, когда в городе появлялся священник.

Джек нетерпеливо схватил Кэндис за руку.

– Джек, я все объясню.

– Учти, у тебя нет выбора.

– Это мой ребенок?

– Кэндис!

– Картер, – снова сказала она.

– Это все? Или есть еще что-нибудь, чего я не в состоянии понять?

– Готово. – Проповедник с довольной ухмылкой захлопнул Библию, которую, как успела заметить Кэндис, держал вверх ногами. – Объявляю вас мужем и женой.

– Верни белье, Кэндис. Ты вернешь все, до последней тряпки, сегодня же. И больше никогда не возьмешь, и точка.

– Еще раз спасибо, – сказал он и, плотно притворив дверь, повернулся к Кэндис.

Увидев спустя десять дней проповедника, Джек не мог поверить в свою удачу.

– Джек, это наш ребенок. Клянусь тебе.

– Кэндис Картер, – твердо произнес Джек со зловещими нотками в голосе.

Глава 54

– П-похвально. У тебя есть пять долларов, сын мой?

– Джек! Я не хотела…

– Я беру белье в стирку у солдат и в отеле. Джек замер.

– Ты сегодня же вернешь это чертово белье, Кэндис, – угрожающим тоном произнес Джек, сжав ее плечи.

– Кэндис Кинкейд, – подсказал Джек.

Проповедник замялся:

– Берешь ли ты, Кэндис Картер, этого мужчину в мужья?

Проповедник извлек из-под пиджака потрепанную карманную Библию. Джек встал рядом с Кэндис. Она поспешно сдернула с головы платок и запихнула его в карман фартука. Перед ее мысленным взором мелькнула мечта каждой женщины: она – в великолепном белом подвенечном платье из шелка и кружев с вуалью и длинным шлейфом – идет по церковному проходу к ожидающему у алтаря Джеку – ослепительно красивому в черном костюме. Рядом с ней отец, вручающий ее будущему мужу.

– Если ты не была его женой, как же ему удалось заставить тебя уехать с ним?

– Я твоя жена, – дрожащим от ярости голосом промолвила Кэндис, – а не индианка, с которой ты делишь вигвам. Не смей мне приказывать!

Кэндис коснулась его щеки.

– В болезни и здравии, любить и лелеять? – вопрошал проповедник.

– А на что мы будем жить? Нам нужны деньги, Джек! Черт бы побрал твою гордость! Я не могу питаться одними яйцами и белками! Нам нужны мука, сахар, кофе, ветчина, мыло, ткани, нитки – и это далеко не все!

– Нет!

– Плевать, – ответил Джек, – лишь бы все было по закону.

– Картер? – озадаченно переспросил проповедник. – Вы что, не уверены?

Проповедник кивнул.

Джек оторопел.

– Не представляю, что можно сочинить про стирку. Но что, черт побери, ты стираешь?

Глаза его расширились, на скулах заходили желваки.

– Я хочу жениться. Мы живем в грехе. Проповедник прислонился к дверному косяку.

Когда они вошли в дом, проповедник встал, опрокинув стул.

Он не сводил с нее холодного взгляда.

Проповедник кивнул.

Взгляд Джека, недоверчивый и жесткий, метнулся к ее лицу.

– Джек, прошу тебя, позволь мне объяснить.

– Мы сбежали из дома, но в форте Юма он отказался жениться на мне. Кинкейд заявил, что я нужна ему только как любовница, и попытался изнасиловать меня. Я схватила его пистолет и выстрелила. Я была уверена, что убила его.

Джек мгновенно успокоился и с недоумением посмотрелна нее.

– Джек, в этом нет ничего дурного…