Неукротимая

– Хочешь есть? – мягко спросила Кэндис, с тревогой думая об отце и братьях. За все одиннадцать лет, минувших с тех пор, как их семья перебралась на территорию, они никогда не воевали с апачами. Одно дело – налеты и стычки, но война? Господи, только не это.

– Ты сошел с ума? Это слишком опасно! Джек, прошу тебя!

– Очевидно, – добавил Джек, – Кочис вышел на тропу войны.

– И ты готов бросить меня здесь, беременную, чтобы сражаться вместе со своими проклятыми апачами?

– Не уезжай, Джек! Ты не можешь так уехать, черт бы тебя побрал!

– Ты вовремя. – Увидев угрюмое лицо Джека, она встревожилась: – Что случилось?

– Прошу тебя, не делай этого!

Аури был агентом почтовой компании Баттерфилда.

– Нет! – всхлипнула Кэндис, с ужасом глядя на мужа. Джек поцеловал ее неподатливые губы и не оглядываясь вышел.

Джек кивнул.

У Кэндис перехватило дыхание.

Кэндис всмотрелась в сумрачные глаза мужа.

Этот вечер принадлежит им, что бы ни случилось в будущем.

– Я попрошу сына Сантаны помочь, если тебе что-нибудь понадобится. Здесь сорок долларов. Этого хватит на несколько месяцев, если я не вернусь раньше.

– Джек?

– О Господи! – простонал Джек. – Кэндис, это мой долг. Я не могу поступиться честью и верностью.

– Да! Я боюсь встретиться с ними, боюсь того, что они скажут, что подумают – будь ты проклят!

Она залилась слезами.

Кэндис молчала, комкая простыню, на которую капали слезы. Джек подождал, пока она посмотрит на него, а когда понял, что не дождется, двинулся к выходу.

Кэндис застыла в отчаянии. Что, если его убьют? Что, если она никогда больше не увидит Джека?

– Ш-ш, любовь моя, не сейчас, – прошептал он и снова завладел ее губами.

– Как поступить?! – пронзительно выкрикнула она. – Ты что, собираешься воевать на стороне Кочиса?

Быстро взглянув на Кэндис, Джек поразился, увидев сострадание в ее глазах. Неужели она понимает его чувства?

– Не уходи, Джек, ты нужен мне!

Джек вздрогнул.

Когда он вошел в дом, Кэндис подбрасывала полено в огонь. Джек смотрел на жену, одетую в тонкий халатик из розового шелка, накинутый поверх кружевной ночной рубашки. Он нуждался в ней не только физически. Она была смыслом его жизни. Джек горько сожалел о всех недомолвках и недоразумениях, разделявших их, сожалел, что не может повторить и прожить заново каждое мгновение, проведенное с ней.

– И что теперь будет?

– Джек? – тревожно спросила Кэндис. – Это война?

В глубине души Джек знал, что эта война обречена на неудачу, проиграна, даже не начавшись. Знал это и Кочис. Вот почему он заключил мир с белыми, вот почему так цепко держался за него, несмотря на презрение других вождей и недовольство собственных воинов, готовых с оружием в руках отстаивать свой образ жизни, землю и свободу.

– Да.

– Я вернусь, как только смогу.

– Что с тобой? – прошептала Кэндис, когда все кончилось.

Он попытался успокаивающе улыбнуться, но это ему не удавалось.

Они упали на кровать. В мгновение ока избавившись от одежды, Джек вонзился в нее. Кэндис вскрикнула, когда он вошел в ее лоно. Не прерывая поцелуя, он мощно двигался, все ускоряя темп, отрешившись от всего, кроме этого мгновения, которое хотел сохранить в памяти навеки…

– Нет выбора? У каждого человека есть выбор!

Он уважал Кочиса и восхищался им. Гордился тем, что Кочис дал ему имя, гордился тем, что сражался плечом к плечу с великим воином и что тот считает его своим другом. Джек лучше, чем кто-либо другой, понимал, что произошло. Кочис искал мира с белыми, чтобы сохранить свой народ. Белые превосходили индейцев не только численностью, но и силой благодаря своим знаниям и технике. Они имели ружья, пушки, бинокли, карты, припасы, и, что самое важное, их было несметное количество. Только мир с ними оставлял апачам надежду выжить.

Между тем как война могла привести как к свободе… так и к гибели.

– Я должен, Кэндис. Неужели ты не понимаешь?

– Говорят, Аури собирается встретиться с представителями военных из форта Брекенридж. Они уже направили солдат в форт Бьюкенен за медицинской помощью и припасами, а теперь набирают добровольцев в Тусоне.

Услышав, как отворилась дверь, Кэндис с улыбкой подняла глаза.

Двигаясь как в тумане, она надела халат. Кэндис чувствовала себя больной и разбитой. Мир ее разваливался на части: мужчина, которого она любит, уезжает на войну, чтобы сражаться против ее народа. Сорвавшись с места, она босиком выбежала из дома. Джек выводил коня из загона. Кэндис бросилась к нему через двор. Он вскочил в седло.

Кэндис догнала его у самой двери и повисла на нем.

Она молчала, не сводя с него потрясенного взгляда. Джек подошел к жене и, опустившись на постель, потянулся к ее руке. Она отпрянула.

– Нет! Не понимаю! Ты мой муж, и я жду твоего ребенка! Ты не имеешь права оставлять меня одну!

На следующее утро Кэндис разбудили непривычные звуки: Джек ходил по комнате. Потянувшись, она вспомнила прошлую ночь – страсть Джека, его ненасытность, – и ее страхи вернулись. Кэндис села в постели.

Джек поднялся и, подойдя к столу, начал складывать вещи в седельную сумку. Кэндис приглушенно всхлипнула. Он вскинул сумку на плечо.