Неукротимый, как море

«Того и гляди вот-вот узнаю, что выиграл в футбольном тотализаторе», — рассеянно подумал он, повернул голову и чуть не поперхнулся.

Саманта стояла возле автоматических дверей. Ветер играл ее волосами, собранными в слабый узел, так что отдельные золотые пряди гладили девичьи щеки — щеки раскрасневшиеся, словно она перед этим бежала. Дыхание у нее сбилось, и одну руку она бессознательно поднесла к горлу, тонкими длинными пальцами, как лучами звезды, подчеркнув изящную форму груди. Девушка замерла, напоминая лесного зверька, учуявшего запах леопарда, — встревоженная, охваченная нервным трепетом и еще не решившая, в какую сторону кинуться. Ее волнение было столь очевидным, что Ник тут же отставил саквояж и поднялся с кресла.

Она увидела его сразу. Лицо вспыхнуло светом неизъяснимой радости, — светом до того ярким, что он невольно остановился, в то время как она, напротив, бросилась бежать ему навстречу.

Саманта столкнулась с одышливым, потным туристом, едва не сбив того с ног. В стороны полетели местные сувенирные поделки, перезрелыми фруктами упали на пол пакеты.

Толстяк гневно фыркнул, но стоило ему взглянуть девушке в лицо, как выражение досады тут же исчезло.

— Простите! — воскликнула она, быстро подхватила уроненные вещи с пола, сунула весь ворох ему в руки, одарила сияющей улыбкой и оставила мужчину задумчиво и печально смотреть ей вслед.

Впрочем, теперь Саманта была более сдержанна; ее нетерпеливый бег сменился плавным покачиванием бедер, выразительность которых стократно выигрывала благодаря длинным, стройным ногам. Улыбка приобрела некоторую неуверенность, пока девушка тщетно пыталась смахнуть непослушные волосы с лица и загнать их обратно в узел на затылке.

— Я уж думала, что опоздала… — Она остановилась в паре шагов от Ника.

— Что-то случилось?

— О, нет-нет, — торопливо заверила она. — Теперь все в полном порядке. Просто…

Саманта замолчала, а когда заговорила вновь, голос ее прозвучал много тише. В манерах появилась подростковая застенчивость и скованность.

— Просто… я подумала… Мы не успели попрощаться…

— Мне казалось, что так будет лучше.

Саманта посмотрела прямо в его глаза, в зрачках вспыхнули зеленые искры.

— Почему? — требовательно спросила она, но у Ника не было ответа.

— Не знаю… Наверное, не хотел, чтобы…

Ну как это ей сказать?! Как объяснить, не превращая разговор в сцену, от которой больно и неловко станет им обоим?

Над головами проснулся аэропортовый динамик: «Объявляется посадка на рейс двести тридцать пять „Южно-Африканских авиалиний“ до Йоханнесбурга. Пассажиров просят пройти к выходу номер два. Повторяю…»

Время, время уходит! В голове девушки вдруг всплыла дурацкая фраза: «Я Саманта! Увези меня!» Она чуть было не хихикнула, как школьница, но вовремя спохватилась.

— Николас, завтра вы будете в Лондоне… В разгар зимы…

— А! Вот действительно отрезвляющая мысль, — согласно кивнул он и впервые за все время улыбнулся. От этой улыбки у нее сжалось сердце и внезапно подкосились колени.

— А я завтра — или в крайнем случае послезавтра — буду ловить длинную волну на мысе Сент-Фрэнсис, — сказала Саманта.

Да, в те волшебные ночи они говорили и об этом. Он поведал историю, как впервые познакомился с серфингом на пляже Вайкики задолго до превращения этого спорта в писк моды. Любовь к серфингу, так же как и любовь к морю, разделяли они оба.

— Надеюсь, волна вас не разочарует, — сказал он.

От мыса Сент-Френсис до Кейптауна триста пятьдесят миль к северу; простенький пляж на великолепном побережье, протяженностью шесть тысяч миль. Он такой один на весь мир. Молодежь и люди постарше, но с юношеской бодростью в сердце, прибывают сюда чуть ли не как религиозные паломники, чтобы прокатиться на знаменитой длинной волне. Такого не найти ни на Гавайях, ни в Калифорнии, ни на Таити, ни в Квинсленде…

Очередь на посадку укорачивалась с каждой секундой. Ник нагнулся было за саквояжем, однако девушка положила ему руку на плечо, и шкипер замер.

Впервые за все их знакомство она коснулась его преднамеренно. По всему телу пробежала электрическая волна, оставляя за собой зыбь, как на поверхности спокойного озера. Вся страсть и эмоции, от которых он сознательно отказывался последнее время, вдруг обрушились лавиной, да еще стократ сильнее из-за того, что им не давали выхода. Он желал эту девушку до боли.

— Поедем со мной, — прошептала Саманта. Ник не смог выговорить ни слова. Он смотрел и смотрел на Саманту, а наземный персонал аэропорта уже рыскал раздраженными взглядами кругом в поисках пропавшего пассажира.

Девушке хотелось убедить его, поэтому она напористо потрясла его за руку, удивившись при этом жесткости мускулов под своими пальцами.

— Николас, я очень этого хочу, — начала было она, но язык сделал фрейдистскую оговорку, и у Саманты вылетело «тебя хочу». «Ой, господи, — пронеслось у нее в голове, — еще подумает, что я из этих, распущенных…» Спохватившись, она зачастила: — Нет, правда, я бы очень этого хотела.

Кровь тут же бросилась ей в лицо, и на фоне загорелой кожи веснушки высыпали золотой пудрой.

— Чего именно? — спросил он, улыбаясь.