Неуловимая реальность. Сто лет русско-израильской литературы (1920–2020)

Ключом к этой сцене и ко всему роману является фраза Каца «здесь праздник» и отзывающаяся на нее эхом фраза Леднева «теперь вы человек отсюда». Тем самым сцена оказывается зеркальным отражением сцены празднования песаха в «Шутах», приведенная выше. Дело не столько в том, что топос подвала соединяет значения смерти и жизни, ада и рая, мрака и света, а в том, что он в любом случае выведен за пределы реальности, в трансцендентность, наподобие подземного хода из Бухары в Иерусалим в «Десятом голоде» Эли Люксембурга. Проходя подземную инициацию, герои Люксембурга и Маркиша, на первый взгляд, подтверждают свою еврейскую идентичность, однако в действительности происходит нечто иное: они становятся «людьми отсюда». Калантар гибнет, так и не уверившись в том, что и в самом деле нашел Иерусалим, и потому так, по сути, до конца и не выйдя из своей пещеры; Кац, по словам Леднева, становится ангелом, обитателем «секретного царства» без национальности, пола и возраста. Эта секретность хранит реальное, воплощает природу тех, кто, как Кац или дочь и внук Лакосты, герои «Шутов», «родились в дороге». Это шуты или, по словам Каца, цыгане – носители и хранители свободных параллельных миров, самим своим существованием ставящие под сомнение существование «единомысленного мира».

Однако этот манифест свободного и вненационального искусства не остается единственным полюсом рассмотрения еврейского реального в романе. В характерной для его мышления диалектической манере Маркиш конструирует и противоположный полюс, в котором ключевую роль играет еврейская национальная идентичность. Так, в сцене встречи Матвея Каца с другим Кацем, произошедшей в 1922 году в Оренбурге, после того как к пятилетию революции художник неосмотрительно раскрасил центральную улицу города в красный, белый и синий цвета – и был арестован ЧК за контрреволюционную провокацию с использованием цветов царского флага. Его допрашивает «усач» с рабоче-крестьянским лицом: