Неуставняк. Книга 1

Сам я, подав корпус вперёд, высоко поднимая ноги, стал двигаться возле взвода. Оба военачальника остановились и, приосанившись, отдали честь проходящему строю и его командиру. Проходя мимо наших отцов‑командиров, я увидел, что они мне широко улыбаются, разве что не смеются.

— Что я делаю не то? — метнулась мысль, и я скосил взгляд на взвод.

— Вольно! — прохрипел голос комбата.

— Вольно! — крикнул я и отдал честь.

«Боже! Какой стыд!!!» — Мысль дала импульс и схватила за сердце. Я шёл, не отдавая честь рукой, приковав свои руки к бокам. Боже, какое уродство я только что изобразил!!! Мне было стыдно и досадно одновременно.

Взвод шёл своей дорогой к намеченной цели, рулевым был Голышев. Он шептал передним, куда надо повернуть, и они сами выбирали траекторию движения. Наш путь лежал вдоль утреннего редкого сада и большого склада. Не поворачивая в сторону автопарка, колонна проследовала прямо. С левой стороны дороги стоял одноэтажный клуб, а рядом, через лужайку — небольшое здание медсанчасти. Фруктовый сад по левую сторону дороги простирался дальше и упирался в территорию, огороженную колючей проволокой, посредине которой стояло одноэтажное здание из красного кирпича с маленьким плацем, размеченным линиями. В это время там стояла группа солдат с автоматами и производила какие‑то непонятные для нас движения. Автоматы их были необычно коротки и издалека казались игрушками.

Мы подошли к дорожке, ведущей в медсанчасть, возле которой находилась курилка небольшой вместимости.

— Взвод! Раз! Раз! Раз, два, три! Стой! Разойдись! — Никто метаться, как перед сержантом, не стал, а каждый вывалился из строя сам.

— Можно перекурить. — Мой голос потерял напор и зазвучал, как эхо заблудившегося в лесу.

— Без тебя знаем, — прошлёпал губами юнец с лицом наглой мартышки и походкой разгильдяя.

«Шлёпогуб» — окрестил его я: «Саня! Опасность! Торпедная атака!!!», «Может в рожу и затоптать?!»

Так и подмывало застроить взвод ещё на разок, чтоб дослушали до конца, но это был бы уже явный перегиб, и я, смешавшись с толпой, решил пока затеряться.

Курилка быстро набилась телами моих сослуживцев, которые не забыли оставить место и для меня. Доставать свою сигарету уже не пришлось — её подали.

В скором времени к дорожке подтянулся ещё один взвод нашей роты, и мой авторитет укрепился сильней.

Взвод привели два младших сержанта. Один из них, словно брат Шлёпогуба — похож прям один в один, но разница в цвете волос и звании отдаляла их на разные планеты. Второй был похож на молодого Ипполита Матвеевича Воробьянинова из книги «Двенадцать стульев». Фактура, фигура, руки, длинная шея с кадыком — ну, он, да и только.

— Кто старший?! — Мартышка в погонах улыбалась буквально до ушей.

В курилке сразу началось движение, и на скамейке образовалось столько пространства, что я смог бы прилечь.

— Я. — Я одиноко сидел посреди освобождённого пространства.

— Ты чё, боец? Нюх потерял?! — Бренча губами и сглатывая слюни затараторил младший сержант — Ты где находишься? Дух! Перед тобой старший по зва-н-и-ю! — Мартышка готова была выпрыгнуть из своей одежды, чтоб меня покусать.

— Я!?! — Я нагло отвалился и сел, как фон барон. — В курилке! А тут, насколько я понимаю, все равны.

— Ты чё, душа-а-ра? В пятак хочешь, ты из какой роты? — Он напрягся и сжал кулаки.

— Саня, подожди, не горячись, успокойся! Мальчик ещё не въехал, где он и с кем разговаривает. — Киса Воробьянинов положил руку на его плечо и обратился ко мне. — А ты, воин, обязан проявить уважение к старшему по званию!

— Согласен уважать всех, кто уважит меня! — Я немного приосанился и сменил свою наглую позу на более скромную.

— Ипполит, ты видишь? Да он издевается! — Мартышка корчилась, вырываясь из железной хватки хозяина, а тот просто держал руку на его плече и никаких усилий не прилагал.

— Ладно, остынь. — Он лёгким движением отодвинул Мартышку назад, и проследовал в курилку, которая гостеприимно приглашала присесть всех желающих на свои опустевшие сиденья.

— Дай закурить. — Ипполит присел рядом и улыбнулся прямо в лицо.

Я протянул початую пачку «Примы», он своими длинными пальцами выудил из неё сигаретку и прикурил от своей зажигалки.

— Знаешь, воин, представь такой разворот, — затянувшись, он не стал выдыхать дым, а, говоря, выпускал его из себя при произношении гласных звуков, — вот ты прослужишь здесь полгода и, отучившись, станешь младшим сержантом, и вдруг какой‑то сопливый новобранец станет тебя равнять с собой, ссылаясь на неприкосновенность курилки. А как же устав, согласно которому он обязан уважать старших командиров и не давать им повода возлагать на него дисциплинарное взыскание?! А как отнестись к статье опять-таки устава, согласно которой командир обязан добиться выполнения приказа вплоть до применения оружия?!

Говорил он складно, убедительно и быстро, словно на выдохе. Вдох он использовал, чтоб затянуться сигаретой, а выдох применял для дела. На меня классически наезжали, я понимал, но не знал, как прекратить этот литературно-познавательный понос неизвестного мне командира.