Невероятная и печальная судьба Ивана и Иваны

В городе гости провели приятные во всех отношениях дни. Кидаль не идет ни в какое сравнение с Тимбукту, что касается архитектурных красот. Иван никогда еще не видел такого изобилия мечетей и святилищ, каждое из которых являло собой шедевр африканского искусства. Он заходил в медресе, где юноши, повязав головы белыми косынками, распевали суры из Корана. Сердце у него начинало учащенно биться. Неужели Бог и впрямь существует? Неужели эта земная жизнь, суровая и полная лишений, есть лишь приготовление к загробным наслаждениям? По вечерам Иван бродил по узким кривым улочкам; то тут, то там трепетал свет газового фонаря. Он слышал печатный шаг солдат, патрулирующих окрестности, – и это вовсе не наводило на него страх. Тимбукту казался ему защищенным куда более надежно, чем Кидаль.

Каждый вечер он пускался на поиски отца, который столь загадочно исчезал вместе с Викой, как только заканчивал ужин. Но увы, ему не удавалось напасть на его след. Так что перед тем, как лечь спать, Иван заглядывал в битком набитый караван-сарай Альбарадиу, чтобы поглазеть на трех акробатов-фула, выполнявших затейливые трюки.

Прекрасно понимая, какой ущерб Лансана нанесла отмена выступления, генерал-губернатор Тимбукту организовал его отъезд вместе со всей «свитой», предоставив машину из своего парка: небесно-голубого цвета «Мерседес 28 °Cи-Эл». Этот факт заставил Ивана глубоко задуматься. Выходит, начальники могут позволить себе все земные блага? Женщин, виллы, машины. И сам Эль-Хадж Баба Абу, исключительная личность, столь уважаемый благодаря достойнейшему поведению и знанию сур, был всего лишь марионеткой этого таинственного генерал-губернатора, который купался в золоте. Это открытие лишь укрепило Ивана в убеждении, что мир устроен несправедливо, и он без особого энтузиазма вернулся в казармы Альфа Айя.

А сейчас приступаем к той части нашей истории, которую почти невозможно проверить. Мы не можем привести ни одного подтверждения произошедших событий и опираемся лишь на свои предположения – и немного на воображение.

Во всех городах есть районы, населенные эмигрантами. Там живут выходцы из Буркина-Фасо и Бенина, из Ганы и Конго; все эти люди уезжают из своих стран в поисках редчайшего роскошества: работы. Чаще всего они оставляют своих жен и детей на далекой родине. Эти места крайне убоги и загажены, часто в них царит ужасающая антисанитария. Забегаловки, рестораны и бары, дома терпимости и казино – называйте, как хотите, – торчат здесь на каждом углу. И в этом Кидаль не исключение из правила. Здешний район для эмигрантов называется Кисими Банко. Правительство неоднократно заводило разговор о том, что нужно его снести, но воз и ныне там.

Почему вдруг Лансана зачастил в «Звезду снегов», сомнительное заведение некоего мавра, Эль Хассана, – попросту бордель, заколачивающий большие деньги на торговле женским телом, – неизвестно. Утверждали, что Лансана чувствовал себя там, словно рыба в воде, и постоянно менял партнерш, часто выбирая совсем юных. Говорили, что он не брезговал и невинными девочками не старше двенадцати-тринадцати лет. Но кого там смущало подобное поведение? Во всяком случае, когда Лансана возвращался из «Звезды снегов», ему нанесли несколько смертельных ножевых ранений. Что произошло – ссора с соперником, которая перешла в кровавую драку? Стал ли он жертвой ревнивого мужа или разъяренного отца, узнавшего о растлении дочери? Или разбойника, грабителя – обычного преступника, ведь им все нипочем в объятом мраком городе? Версии расходились и относительно подробностей убийства. Кто-то уверял, что Лансана зарезали на перекрестке, другие – что совсем рядом с домом. А некоторые – что он был убит в своей кровати, и злодейство было замаскировано под самоубийство.

Его смерть вызвала небывалые волнения по всей стране. Со всех сторон прибывали гриоты, чтобы исполнить песнопения для его родни – всем Диарра, которые некогда «так славно правили Сегу». Не уставали они и превозносить таланты этого славного сына королевского рода, который нисколько не постыдился посвятить свою жизнь музыке. На несколько дней его жилище превратилось в поистине живое, страдающее музыкальное сердце, откуда доносились звуки самых разнообразных инструментов.

Полиция провела расследование со всей тщательностью. Были арестованы все, у кого с Лансана были разногласия, – а имя им легион. Однако Ивана, который собачился с отцом по поводу и без повода, не тронули, ибо отцеубийство было неведомо малийцам. Чтобы сын испачкал оружие кровью отца – такое безумие возможно только там, «на Западе».