Невероятная история индийца, который поехал из Индии в Европу за любовью

В квартире было по-прежнему тихо. Он осмотрелся. На стенах висели фотографии кинозвезд, известных индийских кумиров, а на журнальном столике лежали журналы о моде и стиле. Пуни вернулась с подносом, на котором стоял стакан воды. По запаху, распространившемуся в комнате, можно было определить, что она прошла через ванную и еще подушилась. Она была окутана сладким туманом аромата жасмина и розы. Он посмотрел на нее. Она выглядела иначе, чем недавно в столовой академии. Прихорошилась, надела блестящие шаровары, на щеках ее были румяна, а на губах красная помада. Из-за ее изменившегося наряда и нового макияжа у него создалось впечатление, что она хотела выглядеть старше своего возраста. Простая, застенчивая, но непосредственная студентка из художественной академии исчезла. Он быстро осушил стакан воды. «Где твоя мать? Могу ли я начать сейчас?» – нетерпеливо спросил он.

Он наслаждался всем, что видел.

«Ах, маме пришлось уйти как раз перед тем, как ты пришел. Что-то случилось срочное, связанное с ее работой». Он сразу понял: что-то не так.

– Нужно подождать, она скоро вернется, – сказала Пуни нежным голосом. Но у него возникли подозрения, и он решил не ждать ни минуты.

– Воскресенье – мой лучший день у фонтана. Клиенты ждут. Я должен идти и зарабатывать деньги. До свидания! – сказал он и покинул дом.

– Доброе утро!

Он узнал этот голос, который прозвучал позади в коридоре Делийского колледжа искусств. Он обернулся. Это снова была Пуни.

– Все в порядке? – спросил он.

– Нормально, – ответила она.

– Мама сказала, что купила билеты в кино на поздний сеанс сегодня в «Плаза». Но у нее изменились планы, и она сама не пойдет. Ты хочешь?

– Это хороший фильм?

– Моя мама покупает билеты только на хорошие фильмы.

– Дай мне немного времени подумать над твоим предложением. Поговорим за обедом. Он пошел в мастерскую колледжа, чтобы убрать художественные принадлежности, оставленные с предыдущего дня: закрутил колпачки у некоторых тюбиков с краской, вытекшей на рабочий стол; выбросил одну засохшую кисть, почистил две другие терпентином[29]; посмотрел на свою наполовину законченную картину и на все эскизы, разбросанные по полу. Взял кисть и начал рисовать.

Он пытался думать о Пуни, но у него не получалось. Великое мистическое спокойствие наполняло его. Затем он услышал приглушенный звук, потом еще один, более звонкий. Казалось, краски с картины разговаривали с ним, как если бы они были людьми. Никаких произнесенных слов – яркий аккорд со звуками, олицетворявшими различные чувства. Он рисовал быстро – его единственным желанием было желание трудиться. В колледже прозвенел звонок. Это был перерыв на обед. Но Пикей продолжал, словно ничего не произошло. Вдруг он заметил, что в комнате находится кто-то еще: увидел движение слабой тени, отразившейся на мокром холсте, но продолжал рисовать, делая вид, что ничего не замечает. Он знал, кто это был, и не был рад этому, что удивило его. У него было сильное ощущение, что она мешала ему, и он хотел, чтобы его оставили в покое.

– Это действительно фантастическая картина, – польстила она ему и вышла на свет больших окон мастерской. Он повернулся и посмотрел на нее.

– Хочешь пойти со мной? – спросила она. Он усмехнулся.

– Подожди-ка! – сказал он и побежал в коридор, вниз по лестнице, в мастерскую Тарека этажом ниже. Тарек сидел за столом и работал над иллюстрацией. «Пуни с первого курса хочет пойти куда-нибудь сегодня вечером со мной… – начал Пикей. Тарек взглянул на него. – Как ты считаешь, мне стоит пойти? – продолжал он взахлеб. – Она хочет в кино».

Он призывно посмотрел на своего друга. Тарек вздохнул.

– Боже мой, Прадьюмна, она не похитит тебя! Просто пойди с ней и насладись вечером!