Невероятная история индийца, который поехал из Индии в Европу за любовью

Слух о том, что деревенский парнишка, рисовавший портреты женщины-космонавта, премьер-министра и президента, вернулся домой, распространялся со скоростью лесного пожара. В Бхубанешваре генеральный секретарь Академии художеств пригласил Пикея и Лотту на обед, в знак уважения он лично почтительно выдвинул стулья, чтобы они сели, и вел себя подобострастно. После обеда он предоставил им своего водителя, который должен был отвезти их, куда они пожелают, и отправил на вокзал мальчика-посыльного, чтобы купить для них билеты. Лотте, будто королеве, он подарил серебряную диадему. Король Прадьюмна Кумар и королева Лотта. Казалось, весь мир почтительно застыл в ожидании их приказов.

Чувствуя себя почетными гостями штата Орисса, они отправились на автобусе в Пури, где вместе с другими влюбленными парами гуляли по широкому пляжу, а потом поехали дальше, в Конарак, чтобы посетить храм Солнца с его эротическими скульптурами из Камасутры.

Прежде чем она успела бросить первый взгляд на Черную пагоду, как в старину называли храм моряки, Пикей остановился и попросил Лотту посмотреть прямо перед собой. А потом закрыл ее глаза своими руками.

– Сейчас ты увидишь нечто прекрасное.

Он убрал руки.

– Смотри!

«А если по ее щекам хоть раз потекут слезы – не позволь им упасть на землю».

И она увидела храм с каменным колесом. Таким же колесом, как на картине, которая висела на стене ее лондонской комнаты. Эта картина всегда манила ее, она всегда знала, что изображенное на ней сыграет какую-то роль в ее жизни. И теперь, стоя перед храмом, она расплакалась.

Прошло несколько недель с момента их знакомства, но только здесь, перед храмом, построенным в виде колесницы бога Солнца Сурьи, они впервые поцеловались.

Счастье Пикея вновь было отравлено сомнением. Все казалось ему таким нереальным, будто это был всего лишь сон.

«Разве я, жалкий мальчишка из Атмолика, имею право быть тут, рядом с женщиной, которую люблю?» – думал он.

Сомнения лишали его уверенности в себе. Он тщетно подыскивал слова, пытаясь сказать что-нибудь малозначащее. Простые движения – погладить Лотту по щеке, перебраться через гору мусора и листвы – давались ему с трудом.

По дороге обратно в Бхубанешвар он думал, что, возможно, никогда больше не увидит эти края, ведь его ждет карьера в Нью-Дели и гипотетическое будущее с Лоттой в Европе. Но когда он представил, что ему придется вернуться сюда, то обнаружил, что эта мысль уже не приводит его в ужас. Более того – она кажется вполне приемлемой.

Почему он вообще решил бросить всю эту красоту и переехать в столицу? Здесь осталась его семья и все, что было ему знакомо в жизни. Джунгли так богаты оттенками, они такие густые, таинственные, завораживающие. Манговые деревья и кокосовые пальмы, окутанные утренним туманом, – весь этот пейзаж заставлял его мучиться сомнениями: а правильно ли он поступит, променяв все старое и привычное на новое и незнакомое?

Спустя неделю, когда они уже вернулись в его комнату в Нью-Дели, соседка Диди сообщила, что сюда несколько раз приходила шикарно одетая женщина с дочерью, и обе спрашивали про него. Как выяснилось, это были Пуни и ее мать. Они неоднократно, проходя мимо, интересовались, куда это запропастился Пикей. В конце концов соседка спросила, чего они хотят от Пикея, и тогда мать Пуни рассказала о создавшейся ситуации.

Несмотря на то, что студент-инженер, за которого Пуни должна была выйти замуж, был из знатной семьи, его отец упорствовал, требуя в приданое 50 000 рупий – неслыханную сумму. Такое приданое было только у кинозвезд. Отец Пуни очень хотел выдать ее замуж за инженера из привилегированной касты, но вынужден был признать, что не может себе такого позволить. Поэтому семья попыталась найти Пикея, чтобы попросить его вернуться и жениться на Пуни.

Что за безмозглые люди! С чего это после того, как глава семьи так ужасно с ним обошелся, ему соглашаться вновь иметь с ними дело?

«Я великодушный человек, – решил Пикей. – Но всему есть предел».

Он сообщил Диди и своим друзьям, что женился на шведке – хотя это не было правдой. Его отец провел обряд священного соединения, но они пока не поженились. Однако кто бы стал проверять?

Однажды ночью в Дели, когда они лежали рядышком на полу в комнате Пикея и смотрели на потрескавшийся бетонный потолок, Лотта рассказала о своих предках.

– Когда-то, при короле Адольфе Фредрике и королеве Луизе Ульрике, в Швеции были, совсем как в Индии, четыре касты, – начала она. – Мои предки принадлежали к одной из низших каст, но благодаря своей отваге попали в высокую. В то время король лишился власти, а страной вместо него стали править четыре парламента, по одному на каждую касту, – рассказала Лотта и пояснила: – Этими кастами были дворянство, духовенство, горожане и крестьяне. Тогда за власть боролись две партии. У них были смешные названия: «шляпы» и «колпаки».

– Удивительно. Такое в Индии и представить себе нельзя, – прошептал Пикей. – Люди бы со смеху померли!