Невероятное путешествие из Нью-Йорка в Голливуд: без денег, но с чистым сердцем

— Меня ничто не сможет испугать, — заявил я под аплодисменты и одобрительные крики. Возможно, это была самая вопиющая ложь, которая когда-либо слетала с моего языка. — Я пойду куда угодно, сделаю что угодно, продам свое тело (хотя уверен, что на него найдется мало покупателей) и душу! Если вы только позволите мне остаться с вами на ночь и поможете продолжить путь.

Толпа шумела все громче и громче. Я сам любовался собой.

— Позвольте мне продемонстрировать свою мужественность! — продолжал я, подстегиваемый уровнем тестостерона, который зашкаливал в этой комнате, — и мою легендарную железную храбрость!

— Мы позволим Леону показать его железную храбрость? — спросил Брет у толпы. Собравшиеся ответили единым воплем:

— Да!!!

— Что ему нужно сделать?

Тысяча голосов — или, по крайней мере, мне так казалось — начали выкрикивать свои предложения:

— Выпить бочку пива!

— Спрыгнуть с крыша в бассейн!

— Отломать кусочек от крыльца ректора университета!

— Угнать машину университетской полиции!

И тут один голос прозвучал особенно отчетливо. Как только я услышал сделанное им предложение, я понял, что победит именно оно. Оно просто не могло не проиграть:

— Пробежать по городку голым и поцеловать задницу Гомеру!

Толпа студентов просто сошла с ума от восторга.

— Итак, решено, — провозгласил Брет, все еще балансируя на стуле. — Ты должен в голом виде пробежать по студенческому городку нашего прекрасного университета и поцеловать голый зад статуи Гомера. И если ты совершишь этот подвиг дерзости и мужества, ты получишь постель, бесплатное пиво и билет до… Куда мы сможем отправить его?

— Сколько денег мы сможем собрать? — спросил кто-то. — Кто участвует?

Пущенная по кругу шляпа сразу стала проседать под тяжестью опускаемых монет. Я был растроган, как если бы эти пожертвования собирались для того, чтобы оказать мне помощь: по правде говоря, они просто хотели увидеть голого мужика, бегущего по дороге. Я не мог осуждать их за это.

— 33 доллара! — объявил друг Брета Даниель, закончив подсчет.

— Превосходно! Ты должен домчаться до Гомера, поцеловать его в зад и не быть при этом пойманным полицией. Если ты справишься с этим, мы справим тебе на ночь кровать, а также купим билет так далеко, как только ты сможешь уехать на 33 доллара. Если ты провалишь задачу, рассчитывай только на себя, — Брет установил окончательные правила игры.

Мне не давали слишком большого выбора.

— Но… — заикнулся я, — если меня поймают, они же депортируют меня ко всем чертям!

— Вау, — воскликнул какой-то пьяный первокурсник. — Я никогда не видел, как кого-нибудь депортируют.

— Я не уверен, что это вполне гостеприимно, — ответил я. Я размышлял о том, что будет, если дело действительно зайдет так далеко. Я мог ясно представить себе газетные заголовки типа: «Сумасшедший англичанин пойман бегающим по студенческому городку». Затем мне представилось разочарованное выражение лица моего отца. В конце концов меня окружали члены студенческого братства, печально известные готовностью проделывать шутки на грани и склонностью подвергать свою жизнь смертельному риску. Способен ли я был разделить их представления о приключениях?

Каждой частицей своего тела я осознавал, что это была плохая идея. Я проделал весь этот путь не для того, чтобы испытать позор, когда меня будут конвоировать в тюрьму в одеянии, ограниченном прикрывающие чресла полотенцем. С другой стороны… Я знал, что в случае моего согласия поиграть по правилам братства они выполнят свою часть сделки, и у меня будет крыша над головой на ночь и билет до следующего пункта назначения.

Моя предыдущая жизнь проходила за рабочим столом в делах, которые не пробуждали во мне ровным счетом никакого вдохновения. Я чувствовал постоянную скуку, ведя лишенное приключений существование. А здесь мне предлагался шанс ощутить всю силу жизни, почувствовать возбуждение толпы, которая станет гнать меня вперед ободряющими криками. Одним из моих желаний, благодаря которым я и отважился на свой эксперимент, было желание понять, что такое жизнь во всей ее полноте, и если это означает бег в голом виде вокруг главного университетского здания, значит это то, что я буду делать. Долгие годы я жил, не привлекая к себе внимания, а это был веселый способ выйти вперед и прокричать переполняющее меня чувство радости, которое я так долго подавлял. Я собирался пробежаться голым. Я собирался сбросить с себя не только одежду, но и мое старое я, ношу, которая тяготила меня. Это должно было быть прекрасным. В определенном смысле.

— Что скажешь, Леон? — спросил Брет.

Я медлил, толпа с нетерпением ждала моего ответа.

— Я сделаю это! — комната взорвалась аплодисментами. — Вперед! — кричал я поверх их голов, вскочив на стул рядом с Бретом. — Кто-нибудь присоединяйтесь ко мне, не отказывайте себе в безумии. У меня будет гораздо больше стимулов продолжать затею, если я побегу с соперником. Ну кто же?

Толпа вытолкнула мне навстречу тощего блондина.