Невероятное путешествие из Нью-Йорка в Голливуд: без денег, но с чистым сердцем

— Слушай, мужик, я действительно устал. Я сейчас же собираюсь пойти в свой отель, — я начал отходить с его пути.

Он вновь засунул руку в карман. Это был очень дурной знак. Я прирос к месту. Страх разлился по моему телу, я понял, что попытка удалиться могла бы привести к потенциально нежелательным последствиям. Я медленно вернулся на прежнее место.

— Хорошо, я остаюсь. Что тебе от меня надо? — спросил я, заикаясь.

— Почему все думают, что я от них чего-то хочу?

«Потому что ты не позволяешь мне уйти и ясно намекаешь, что у тебя есть пистолет. Поэтому очевидно, что ты от меня чего-то хочешь», — подумал я про себя. Однако внешне я продолжал хранить молчание, не двигаясь по прежнему с места.

— Хочешь купить герыч?

Отлично, этот парень пытался продать наркотики тому, у кого не было денег. Ситуация могла бы показаться забавной, если бы не была столь пугающей.

Я не хотел вызывать его озлобления, поэтому не стал напоминать, что не имею при себе денег. Вместо этого я вежливо отказался.

— Эх, мужик, проблема в том, что у людей в этом месте нет никаких перспектив в жизни.

Парень впадал в философию. Я наткнулся на единственного наркоторговца-философа на всю Америку. Что вполне подходит человеку, который встретил единственного в Америке священника-борца. Я не исключаю, что могли найтись еще люди, подобные им, но слышали ли вы хоть об одном?

Он продолжал молоть непоследовательный вздор о людях, лишенных в жизни правильных перспектив (как будто покупка наркотиков открывала «правильные перспективы», в чем лично я сомневался), и пока я его слушал, я со всей осмотрительностью пробовал подобрать способ выхода из сложившийся ситуации. Каждый раз, когда я осторожно старался приблизиться ко выходу из проулка, он преграждал мне путь. Когда он замолкал и я пытался вступить в беседу, он заводил свою песнью по новой. Мои нервы были натянуты до предела. В течение получаса, пока он буквально держал меня в заложниках, я понял, что, когда я слушаю внимательно и стою, не двигаясь с места, он смягчается. Когда я пытаюсь ему отвечать или же уйти, его агрессия растет. У меня не оставалось выхода, кроме как сесть и слушать. Поэтому у меня было достаточно времени, чтобы думать.

Я понял, что и эта ситуация содержит для меня урок: я настолько далеко вышел за пределы свой зоны комфорта, насколько никогда прежде не рисковал выходить. Я находился в промозглом переулке, пахнущим мочой, в компании торговца наркотиками, в центре Индианаполиса. Если я смогу найти в себе внутренние резервы, чтобы пережить этот момент и обогатиться приобретенным опытом, в моей повседневной жизни не останется ничего непреодолимого. Для всего, что уже со мной случилось, были свои причины. Весь мой опыт, как хороший, так и плохой, формирует мою будущую жизнь. Озарение снизошло на меня в самый странный момент, и мой похититель давал мне шанс применять приобретенную практику весь остаток моей жизни. После этого ни одна ситуация не будет казаться мне слишком сложной для разрешения, ни один вызов — слишком трудным, чтобы его преодолеть.

«И еще одно! Экономика! Из-за экономики мы все в заднице. Мы делаем бизнес, они забирают результаты себе…»

Он говорил громче, и я увидел, что ночной сторож на другой стороне улицы заприметил сложившуюся ситуацию. Я пытался привлечь его внимание, еле заметно указывая руками и кивая головой в сторону наркодилера. Не похоже было, чтобы мой язык жестов работал, а последнее, чего я хотел, — это чтобы мой торгующий наркотиками приятель заметил мои призывы о помощи. В конце концов сторож осознал потенциальную опасность моего положения. Я увидел, как он подходит к своему столу и берет телефонную трубку, я молился, чтобы это был звонок в полицию, а не его друзьям, которым он мог бы рассказать, как чуть не стал жертвой убийства. Менее чем через пять минут я смог услышать сирены, а затем сигнальные огни заплясали по стенам зданий и появились две полицейские машины. Я наполовину был готов к тому, что снова увижу того копа со скоростного шоссе, и внутренне настроился на неизбежную лекцию, которой, я был уверен, он меня наградит.

Полицейский спросил меня, что происходит, но поскольку я не собирался говорить ему, что этот человек пытался продать мне наркотики, пока сам он стоял рядом и все слышал, я ограничился простым описанием ситуации: джентльмен не позволял мне уйти, я не чувствовал себя в безопасности и желал получить возможность как можно скорее добраться до отеля. Но даже эти мои слова не показались наркоторговцу правильными с его точки зрения — возможно, он считал, что мы хорошо проводили время? — и он наградил меня убийственным взглядом как раз в тот момент, когда полицейский ободрял меня словами о том, что мне ничего не угрожает, и описывал точную дорогу до отеля. Я лишь надеялся, что полиция не отпустит этого парня до того, как я найду нужный путь.