Невероятные происшествия в женской камере № 3

Однако, когда Аня приехала в общежитие, она уже взяла себя в руки. Она вообще легко отходила от неудач и принималась искать выход с удвоенной силой. Как в кино, может, и не получилось, но еще не все потеряно. Возможно, настоящее кино будет, если она не сдастся, а попробует еще раз. Для начала Аня снова съездила в МИД и спросила, не примут ли они ее в виде исключения без характеристики. “Нет, – с сожалением сказала ей женщина из отдела кадров. – У нас стандартный пакет документов для приема. Да вы не переживайте, характеристики-то всем дают!” Аня поехала домой, продолжая изобретать варианты. Ничего не оставалось, кроме как снова идти к декану. На этот раз он просто не мог не поддаться. Она должна была проломить эту стену.

– Игоря Евгеньевича нет, – отрезала секретарша, только завидев ее на пороге.

Аня вышла в коридор и села на прежнюю лавочку. Была перемена, мимо носились студенты, солнце шпарило в огромные окна. И почти сразу Аня увидела декана – рассекая толпу студентов, он, как огромный пузатый крейсер, шел по коридору. Она вскочила и ринулась навстречу.

– Игорь Евгеньевич! Я снова насчет характеристики. Можно еще раз с вами…

А дальше произошло то, чего Аня ожидала меньше всего. Демократичный Игорь Евгеньевич, друг всех студентов, затрясся, побагровел и закричал:

– Честь университета!! Опорочили! Да как вы смеете ко мне являться! Да вы должны спасибо сказать, что вам разрешили доучиться! А вы МИД! Да я костьми лягу, чтобы вы никогда! Вон отсюда! Вон! Чтоб я вас больше с этими разговорами!.. Никогда!..

Последние слова он прокричал, удаляясь по коридору прочь и даже не глядя на нее. Хлопнула дверь деканата, и моментально наступила абсолютная тишина. Аня огляделась: студенты вокруг нее замерли как изваяния и только, выпучив глаза, переводили взгляд с нее на хлопнувшую дверь. Так продолжалось несколько секунд, после чего вдруг все разом отмерли и тихо-тихо заскользили по своим делам.

Аня тоже пошла домой. На этом с ее дипломатической карьерой было покончено.

– Ну ты даешь! – восторженно сказала Катя, дослушав до конца.

У Дианы, сидящей рядом, вид от травы был пришибленный и благостный, но она тоже с энтузиазмом закивала. Даже Наташа, демонстративно отвернувшаяся в начале истории, в середине легла на спину, а под конец перевернулась лицом к Ане и подперла голову рукой.

– А ты вроде такая тихая, такая спокойная, – продолжала Катя. – А вон что делается. Правду говорят: в тихом омуте черти водятся.

– Я не очень тихий омут, – улыбнулась Аня.

– Да теперь-то уж понятно! Надо же, я бы никогда не подумала, что ты по девочкам.

– А я бы подумала, – самодовольно сообщила Диана. Она вытянула вперед руку и разглядывала ее, шевеля пальцами. Кажется, в этом состоянии она была удовлетворена не столько своей догадливостью, сколько в принципе собой.

– Не, она не п-похожа, – проворчала сверху Наташа. – Т-такие обычно по молодости и по д-дурости. Экспериментируют. Ты экспериментировала?

– Да не экспериментировала я! – возмутилась Аня, недоумевая, почему она должна защищать собственную ориентацию.

Наташа смотрела на нее с недоверием.

Гашиш был уже давно докурен, и постепенно приятная расслабленность начала проходить. Они открыли окна настежь, Катя, Диана и Наташа покурили сигареты, чтобы “перебить запах”. Бутылку старательно смяли и выкинули в ведро, на всякий случай закопав ее в мусор поглубже. Когда пришел полицейский, чтобы отвести их на прогулку, камера выглядела настолько идиллически, насколько это возможно в российской тюрьме.

На прогулке Диана сразу же приступила к сбору урожая. Аня видела, как она направилась к самому дальнему окну, поговорила с невидимыми арестантами, а потом протянула руку к решетке и что-то взяла. Эту операцию Диана проделала с окном каждой камеры по очереди и удовлетворенно подошла к соседкам.

– Ну, как улов? – лениво спросила Катя. Она сидела на лавочке, привалившись к стене, и щурилась от солнца.

Диана перебрала в руках записки.

– Восемь номеров, – резюмировала она. – Даже какой-то таджик по имени Икрам.

– И что ты б-будешь делать с ними? – осведомилась Наташа. Вид она имела осуждающий.

– Да ничего не буду я с ними делать. Это я так, чтобы хватку не потерять.

Наташа не унималась:

– И м-муж твой тебе такое разрешает?

Диана горделиво вздернула подбородок.

– Он не может мне ничего разрешить или запретить, я взрослый человек. К тому же, – добавила она, поразмыслив, – я не собираюсь ему говорить.

– А ты когда-нибудь изменяла мужу? – спросила Катя. – Любому?

– Только первому. С тем, который потом стал вторым.

– А с третьим ты познакомилась на похоронах второго?

– Ну да. Так что, видите, я очень консервативно подхожу к таким вопросам. Я однажды прочитала про какую-то старую голливудскую актрису, которая выходила замуж за всех своих любовников. Вот это подход по мне.

– Но постоянно разводиться же, наверное, грустно? – предположила Аня.

– Не знаю, я разводилась пока только один раз, – пожала плечами Диана. – Это было не очень грустно. Но вот когда мужья умирают – это да, тут уж ничего хорошего.