Невеста

— Доброе утро, батюшка, — небрежно поздоровался Артем, словно не удивленный появлением настоятеля. Впрочем, меньше всего сейчас батюшка, в миру Мысков Алексей, напоминал настоятеля храма. Бежевый костюм измят, под глазами набрякшие мешки, борода растрепана, и стоит по стойке «смирно», будто мысленно приказывает держать себя в руках, хотя все другие признаки говорили об обратном — отец Алексей находился на грани нервного срыва.

— Здравствуйте.

— Я ждал, что вы дадите о себе знать, — просто сказал Артем.

Качнувшись, отец Алексей сделал шаг вперед и заговорил жарким шепотом:

— Я ни в чем не виноват. Не ждал, что придется ворошить былое и тысячу раз раскаянное. Впрочем, не своей волею я на той дороге был, так что со стороны закона…

— Я разве сказал, что в чем-то вас подозреваю? — удивился Павлов.

— Бросьте, я же видел по вашим глазам… И потом, этот Артур…

— Если вы хотите что-то сказать, то поторопитесь, отец Алексей. У меня скоро рейс.

— Я хотел сказать… сказать, что у меня не было другого выбора.

— Знаю. Это все Бугров, да? Это ведь он заплатил за ваше освобождение, Алексей Мысков? — четко, по слогам проговорил адвокат, и в глазах настоятеля заметались панические нотки. — Конечно, нет ничего хуже, когда вами манипулируют, — добавил Артем. — Поверьте, я знаю, что это такое.

— Значит, вам все известно. Но прошу, поверьте. У меня было два выхода: или платить долг Бугрову, или выполнять его требования, — горестно вздохнул Мысков. — Денег у меня не было, и пришлось пойти на его условия. А он обещал, что этой операцией я погашу свой долг перед ним.

— Кто бил Артура?

— Я, — хрипло ответил настоятель. — Но я не рассчитал силу. Никто не мог предположить, что кто-то поедет в это время к даче Кнута…

— Семья Кнута была ликвидирована вашими силами?

Мысков кивнул. Вид у него был жалкий.

— Кто еще вам помогал?

— Я плохо его знаю, но Бугров называл его Сержантом.

— А кто командовал парадом? Бугров?

Снова кивок.

— Вы знали Кристину?

Плечи отца Алексея вдруг обвисли, он сгорбился и сразу стал похож на семидесятилетнего старика.

— Нет, — прошелестел настоятель. — Кристины я не знал.

— Вы лжете. Простите, но это так. И вы это знаете, — холодно произнес Павлов, чуть помедлил и прибавил: — Я рад, что у вас проснулась совесть. Жаль только, что вы не до конца откровенны со мной. Думаю, вы в достаточной степени сами наказали себя за то, в чем участвовали.

— Я не трогал женщин и мальчика, — прохрипел Мысков. — И одна девочка выжила! Это я спрятал ее в конуру — иначе убили бы и ее! Вы не представляете, сколько я простоял на коленях, вымаливая у Бога прощение за этот грех!..

— Если у вас есть сердце, хотя бы помогите Артуру, — сказал Артем. — Думаю, финансовые возможности у вашей церкви для этого имеются. Прощайте.

— Постойте! — крикнул Мысков.

— Говорите быстрее, — поторопил его Павлов, с неудовольствием отмечая, что на них уже обращают внимание.

— Просто скажите. Кто она вам? — задыхаясь, спросил настоятель. — Я про женщину с вашей фотографии…

— Это имеет значение? Я защищаю ее интересы, — резко ответил сбитый с толку Павлов.

— И только?

— Если я скажу, что она моя любовница, это изменит ситуацию?

— Как знать… Я думаю, что она для вас больше чем любовница, — вдруг сказал Мысков и тяжело вздохнул. — За ней ухаживал Бугров. Но… да, вы правы, я знал Кристину. Более того, я испытывал к ней чувства, но Бугров не давал мне никакого шанса. Что с ней?

— Она под стражей.

И без того напряженное лицо настоятеля исказилось в судорожной гримасе.

— Я могу чем-то помочь?

Павлов пристально посмотрел на Мыскова.

— Можете. Если у вас хватит смелости приехать в Москву и все подробно мне рассказать. Я бы остался сам, но у меня через два дня суд, и просто нет времени. Ну, так как? Я оплачу ваши расходы. Думаю, с вашей церковью за пару дней ничего не случится.

— Я приеду, — сдавленным голосом выговорил настоятель. — Ничего оплачивать не нужно. Идите, а то опоздаете на самолет. Я позвоню и сообщу номер рейса.

С этими словами он, сгорбившись, побрел к выходу, впервые за последние годы думая о том, что еще никогда в жизни его так настойчиво не посещали мысли о своей ненужности и бессмысленности существования.

Мститель

Столица оглушала своей суетой, своим сумасшедшим ритмом жизни, она напоминала изумленному Фролу гигантский муравейник, в котором волею судьбы он оказался. В какой-то момент к бывшему уголовнику даже закралась мысль, хватит ли у него сил исполнить задуманное, но он быстро подавил в себе всякие сомнения. У него есть цель, и нужно думать только о ней.